|
| К свежему номеру |
Образ жизни Руль, трасса и свобода
Беседовал Александр СОРОКИН Бывает, что человека тяготит его работа, он считает дни и недели до пенсии. Но о таких людях редко пишут в газетах. Герой нашего рассказа не таков. Сергей Елтарев, дальнобойщик с двадцатилетним стажем, утверждает, что работа для него -- как старая любимая рубашка или даже как вторая кожа. Ее не только удобно «носить» -- она еще и защищает от всех жизненных невзгод и неурядиц. — Сергей, профессия дальнобойщика издавна считается романтической -- и песни о ней пишут, и сериалы снимают, и немало мальчишек мечтают посидеть за рулем большой машины, когда вырастут. А как на деле? Каков взгляд на эту профессию изнутри?
— Могу сказать, что это изматывающая и очень тяжелая работа, которая не каждому по плечу. С непривычки и свалиться несложно. А насчет романтики -- как ни странно, в этой профессии остаются именно те, в ком она есть. Только нечасто матерый дальнобойщик вам в этом признается. Скорее посмеется над собой, скажет: «Какая уж тут романтика, когда пятнадцатиметровая фура за плечами». Но определенно: в каждом, кто остается за рулем, есть что-то, что вновь и вновь толкает его в рейс.
— И что толкает лично вас? Расскажите, пожалуйста, как у вас начиналась «история болезни»?
— Лично у меня это выражается в беспокойстве, когда я больше трех или четырех дней сижу дома. Это нестерпимый зуд, жажда, которую можно утолить только в рейсе. Домашние знают, что, если я неделю сижу без дела, меня -- берегись! Срываюсь на всех и вся. Зато, как только сажусь за руль, мгновенно успокаиваюсь. В этот момент я всех люблю и готов расцеловать. Та же ситуация -- в первые два-три дня после рейса.
А начиналось у меня все просто -- мой отец был водителем. Правда, он водил самосвал по городу, а не ездил на большие расстояния, но наследственность уже говорит о многом. Короче, водителем я мечтал стать с детства.
— И как осуществилась ваша мечта?
— Препятствия были, и много. Я вообще удивляюсь, как я все же стал водителем. Сначала мама с папой отдали меня в техникум. Говорят, старайся, сынок, будешь специалистом. А то, что это за работа -- баранку крутить. Так они меня убеждали.
Я честно проучился в технаре два года по специальности «электрик». Нельзя сказать, чтобы меня там все отталкивало -- нет, я любил возиться с проводкой, паять, чинить, разбирать-собирать электроприборы. Но уже тогда я чувствовал, что это не мое. Хотя впоследствии навыки пригодились -- чтобы свой «КамАЗ» чинить. Мечту детства на тот момент я не то чтобы забыл -- затерлась она как-то, затерялась. Я и сам в нее на тот момент не верил. Но, когда подошло время служить, радостно воспользовался этой лазейкой, чтобы увильнуть от учебы.
Когда пришел из армии, восстанавливаться в техникуме не стал. Меня с ужасной силой тянуло в дорогу -- я и так в армии истомился, сидя два года безвыездно на одном месте. Служил я во внутренних войсках, поэтому мне без труда удалось устроиться в линейный отдел милиции -- сопровождать поезда дальнего следования. Так начались мои мучения.
Вроде бы я и в дороге был, а все равно маялся от безделья. Милицейская работа ведь в чем заключается? Ловить, пресекать, задерживать, следить, чтобы в поезде был порядок. А события не так уж часто происходили -- раз в два рейса. А все остальное время сиди и тоскуй, развлекая себя всякой чепухой. Моим напарникам такая работа нравилась. Видно, не деятельная натура у них была. Так я мучился года полтора.
— А что было потом?
— А потом было как в старом добром фильме. Сама судьба меня вывела в нужное место и к нужным людям.
В поезде мне надоело. Поэтому я перевелся в районную милицию. Поработал полгода постовым, бросали меня в разные места, пробовали, где я лучше себя проявлю. Одно время я даже дежурил на КПП нашего райотдела. Более скучную должность трудно себе представить. Но тогда я уже всякую надежду найти себя потерял. И вот один раз попался я на глаза начальнику отдела. Он сказал мне: «Елтарев, ты что сидишь здесь, штаны протираешь? Что ты в жизни умеешь?». Не знаю, почему он именно ко мне прицепился. Сто человек до меня здесь дежурили, и он никому ни слова не сказал.
Так вот, признался я, что ничего не умею. Тогда он отправил меня обучаться вождению. За счет государства. Почему мне такая честь выпала -- до сих пор ума не приложу. Отучился я, получил права -- стал на патрульном «уазике» сперва ездить, а потом на «жигулях» начальника возил. Здесь я уже развернулся за год, показал себя водителем-асом, ко мне в кабину стали многие напрашиваться -- покататься с ветерком. Молодой я был еще, дурной, не понимал, что быстрая езда до добра не доводит.
А вскоре меня строители на самосвал пригласили работать. Пришлось сдать на категорию, потом я выучился еще и на прицеп, с ним покатался немного. Через два года у меня уже такой опыт был, что прораб на стройке только мне доверял -- видно, сказались все-таки скрытые способности, папины гены.
— И когда же вы, наконец, ступили на трудную стезю дальнобойщика?
— А тут уже все просто. Я женился, родился ребенок. Хотелось побольше зарабатывать, поэтому я стал искать более денежную работу. Да к тому же меня по-прежнему влекла дальняя дорога.
Прошло немного времени, и я нашел то, что искал: стал ездить на «КамАЗе». И езжу на нем до сих пор. Правда, модификация сменилась.
— Трудно было поначалу?
— Мне многие говорят, что поначалу должно быть трудно. Но мне не было трудно. Я словно родился для этой профессии. Даже наоборот: ушла куда-то моя извечная тоска, я стал веселым, жизнерадостным. Работал не покладая рук, поэтому вскоре мне стали доверять самые ценные грузы. Начальство знало: на Елтарева можно положиться. Конечно, пришлось обучаться всяким тонкостям: приемка груза, документация, взаимоотношения с «доблестной и сердцу дорогой» госавтоинспекцией. А вождению меня обучать не пришлось -- перестроился на трассовый режим в первом же рейсе. И поехал. С тех пор не было практически ни одной недели, чтобы я не проехал хотя бы пару-тройку тысяч километров. Недавно стал считать, сколько раз я объехал Землю за свою жизнь. И сбился со счету. Вроде бы выходит, что я за год объезжаю ее два раза. Значит, сорок раз?
— Да уж, Магеллану с Колумбом и не снились такие путешествия! Наверняка за годы работы с вами происходили какие-нибудь приключения?
— Это только в сериале «Дальнобойщики» с героями постоянно приключения происходят. А мне они не нужны -- стараюсь обходиться без них. Мне и так на трассе напряжения хватает. Кстати, этот сериал вообще во многом дает ложное представление о нашей профессии. Какие-то они там выходят сказочные что ли. Представьте себе: у вас ценный груз в машине, стоимостью порой подороже вашей квартиры вместе с мебелью. Станете ли вы ввязываться в приключения, боясь его потерять? Вряд ли. Но это кино -- так же, как и «Солдаты». Всякий, кто служил в армии, знает, что такие добрые командиры -- это сказка.
Хотя бывает всякое: то колесо на трассе спустит, то поломка какая приключится. Хочешь не хочешь, а вылезаешь и посреди дороги чинишь. Однажды и посерьезнее было: зимой на скользкой трассе меня занесло, я в кювет улетел вместе со своей огромной фурой. По счастью, груз был не хрупкий, как, скажем, спиртное или посуда, а самый что ни на есть крепкий -- автопокрышки. Вытаскивали меня из кювета бульдозером, насилу вытащили. Хорошо хоть сам не пострадал особо -- только лоб рассек.
— Вы работали на сломе эпох -- при переходе от социализма к рынку. Тяжело было перестраиваться?
— Вот это и было самое большое мое приключение. И очень неприятное. Наша автобаза после августовских событий накрылась медным тазом, а всех нас распустили по домам без права, что называется, восстановления. Дома я сидел полгода, чуть на стенку не полез, ведь к тому времени я работал уже шесть лет, привык к ритму намертво, сросся с ним.
К счастью, мужики не дали умереть -- пристроили к одному начинающему коммерсанту, обосновавшемуся на нашей же бывшей базе. И я сел опять на свою машину. Поначалу у нас дела пошли. Раздобревший хозяин даже разрешил нам постепенно выкупать машины в собственность. А потом его дело развалилось. Нашлись более хищные дельцы. После этого как мы только не работали -- и артелями, и поодиночке, и у разных хозяев. Более или менее все устаканилось только к концу девяностых. Я нашел работодателей, которые регулярно дают мне грузы, оплачивают амортизацию и ремонт машины и особо не напрягают. Я знаю многих своих собратьев, которые не хотят на кого-либо работать. Я не такой. Мне легче, если я знаю, что за мной кто-то стоит. Так меньше риска, ведь при серьезной поломке не нужно будет выискивать деньги для ремонта.
— А были ли у вас в славные девяностые проблемы с дорожными рэкетирами?
— А у кого же их тогда не было? Я платил, как и все. А вот от лихих налетчиков бог уберег. Знаете, были такие: дорогу держат одни, а посреди нее, откуда ни возьмись, другие. Эти могут и вовсе груз отнять, не посмотрят даже на деньги. Были случаи и с трагической развязкой.
Слава богу, что сейчас этого поменьше стало. Теперь редко встретишь на дороге сборщиков податей. А если и встретишь, то можешь сослаться на хозяина. Бывает, что это помогает, ведь все мало-мальски крупные автобазы имеют серьезную «крышу».
Хотя бывают и сейчас случаи. Вот за Уралом, говорят, лютовала совсем недавно банда, которая расстреливала грузовики из автоматов.
— А происходили ли с вами смешные случаи, какие-нибудь анекдотические ситуации?
— Бывали. Вот не так давно один товарищ из ГИБДД подкинул в копилку. Я вез бананы с перевалочной базы в Москве. Когда он остановил меня, то спросил, откуда бананы. Я без задней мысли ответил, что из Эквадора, ведь по документам они были именно оттуда. Тогда он удивился и спросил: «Неужели так далеко ездили?». Я не стал объяснять, что трудновато на «КамАЗе» через океан переехать.
— И все же, что вам сейчас нравится, что привлекает в вашей профессии столько лет спустя?
— Во-первых, меня по-прежнему манит дорога. Я не могу сидеть без дела на одном месте. А во-вторых, мне нравится, что, когда я за рулем, я сам себе начальник. Я сам выбираю маршрут, сам решаю, какие делать интервалы, где делать остановки. Одним словом, на трассе я ощущаю практически полную свободу. Именно это и держит меня в этой профессии столько лет.
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
