|
| К свежему номеру |
Григорий Явлинский: «Все, что вы сейчас наблюдаете, – это разгром экономики политикой»
Андрей ЗАХАРОВ, Венера ГАЛЕЕВА Почему в Смольном отрицают кризис и можно ли закрывать на него глаза, чем опасны протесты грузоперевозчиков, почему признаться, что хочешь возглавить «Яблоко», сложнее, чем в планах избираться президентом РФ, – на эти и другие вопросы ведущей Венеры Галеевой и редактора отдела экономики «Фонтанки» Андрея Захарова отвечает Григорий Явлинский. – В Петербурге прошла вторая по счету акция протеста грузоперевозчиков «Улитка». На этот раз ее возглавили опытные политические активисты. С одной стороны, благодаря их действиям акция стала новостью федерального масштаба. С другой – по сравнению с водителями-дальнобойщиками активисты ничем не рискуют. Насколько, с вашей точки зрения, их участие оправданно?
– Здесь нет ничего удивительного. Всегда есть политические активисты, которые пытаются оседлать что-то, что случилось помимо них, чем они раньше не занимались. Но они хотят это использовать. Насколько я знаю, активисты, которые были в этот раз, представляли правые националистические движения. Но, вообще говоря, они должны были сообразить несколько раньше – когда начались трагические события, связанные с Украиной, когда стало понятно, что 20% бюджета – это оборона.
– Но тогда не было мощного народного протеста.
– Да, тогда его не было. А теперь власти в таких условиях от непонимания ситуации стали использовать разные фискальные инструменты – в принципе, разумные. Без аккумулирования средств на ремонт дорог обойтись невозможно. Но в этот момент, когда снижение ВВП за год составит 4% (уже сейчас этот показатель – 3,7%), когда инфляция – 12 – 13%, когда впервые с 1999 года наблюдается падение реальных доходов на 8 – 10%, а в Петербурге снижение потребления продуктов питания уже составляет от 10 до 20% по разным товарным группам, таким, как мясо, рыба, хлеб… и в этих условиях вы хотите ввести сбор, который приведет к росту цен. И все равно ляжет в себестоимость. Может быть, лучше сократить оборонные расходы или расходы на полицию? Но рассуждения на эту тему появляются только тогда, когда начинаются акции протеста. Участие политических активистов – это использование момента. Но ни к чему оно не приведет. Никогда эти дальнобойщики не станут специальной чьей-то политической силой.
– Почему?
– Это люди, у которых очень конкретный экономический интерес. Как только власти скажут: «Все, отбой, вводим мораторий на сбор на три года», на этом все закончится.
– Это и есть та причина, почему системная оппозиция никак не вписалась в эти протесты? Электорат безнадежный?
– Она не вписалась, потому что это много раз проверено. Это экономический протест. Системные партии не участвуют в этом, потому что им это запрещено. Несистемные партии не участвуют, потому что понимают, что этот экономический протест не имеет политической перспективы. Это опасные социально-экономические акции, потому что они могут разжечь очень большой костер. Это означает, что власти должны сделать вывод: в условиях серьезного экономического кризиса, который имеет все основания продолжаться и развиваться, никакие меры и инструменты фискального давления на население, на бизнес, малое предпринимательство и даже на теневую экономику сейчас невозможны и несвоевременны. Вся система «Платон» – это разговор с теневой экономикой. Политика в нашей стране выступила против экономики. Все, что вы сейчас наблюдаете, – это разгром экономики политикой.
– Последние политические события, начиная с Украины, если взять голую экономическую теорию, наносили очевидный удар экономике.
– Мы создавали экономику 25 лет. Люди понесли очень серьезные жертвы. Вы точно знаете это по своим родителям, по своим старшим товарищам. Люди терпеливо все переносили: и гиперинфляцию, и залоговые аукционы, и криминальную приватизацию, излишне терпеливо перенесли ГКО, пирамиды и кризис 1998 года. И начали становиться на ноги благодаря одному – практически наркотическим ценам на нефть. Так теперь развернули такую политику, которая просто сносит экономику санкциями и самосанкциями. Правда, известно, что рост экономики остановился еще раньше – в 2013 году, по нашим внутренним причинам.
– В Петербурге промышленное производство начало падать еще в 2013 году.
– Это была еще не рецессия, но стагнация уже началась до событий с Украиной.
– Но в этих условиях все равно приходится жить. Если посмотреть на бюджет Петербурга на 2016 год, то он дает нам рост доходов и рост расходов. Все замечательно – есть что предъявить обывателям. Вы согласны?
– Вы пересчитайте это по курсу на 2013 год, и станет ясно, что дела грустные.
– Но есть ведь теория, что девальвацию специально запустили в начале 2014 года, чтобы бюджет получал больше доходов. Петербургский бюджет, как известно, по-прежнему получает больше доходов, чем в прошлом году, и на будущий год снова запланирован рост. У нас основной налогоплательщик – «Газпром-Нефть».
– Это кризисный бюджет. В этом смысле в нем сделано почти все, что возможно. Но это не бюджет развития и не антикризисный бюджет в условиях невиданного ранее кризиса, как сказал губернатор Георгий Полтавченко. Бюджет банальный, традиционный. Он закрывает основные расходы, но не позволит городу предотвращать кризисные явления. Просто поделили деньги, какие есть, еще и с огромным дефицитом в 58 млрд рублей.
– А что такое антикризисный бюджет? Не в теории, а в условиях, когда ты возглавляешь Петербург и из Москвы говорят: исполняй майские указы и готовься к чемпионату мира по футболу? Как в такой ситуации сделать антикризисный бюджет?
– А никак. Вот Георгий Сергеевич приобретает билет в самолет. В экономический класс. Летит в Москву и приходит сами знаете к кому. И говорит: «Владимир Владимирович, мы хотели бы показать вам, что даже в условиях кризиса можно иметь какие-то положительные тенденции». – «Прекрасно, а что вам для этого надо?» – «Мне нужны другие налоговые условия для малого и среднего бизнеса, другие условия по энергетическим тарифам».
– Но ведь торговый сбор мы не ввели, ставку по упрощенному налогообложению снизили.
– Но этого мало. Антикризисная мера – это поддержание инициативы людей, свобода предпринимательства, прекращение давления на предпринимателей. Кризисный бюджет – это бюджет, в условиях которого растет безработица, число банкротств и долги по зарплате.
– Но официальная безработица у нас самая низкая в стране.
– Она низкая. Но в Петербурге она растет самыми опережающими темпами по Северо-Западу. Я не говорю, что это уже превратилось в проблему. Но подождите, все еще впереди. Почему я говорю про мелкий и средний бизнес? Потому что на них меньше всего влияют санкции. Санкции – это отсутствие доступа к мировым финансовым рынкам, невозможность получить кредит. Но это те санкции, которые лежат на поверхности. А те, которые в основании айсберга, – это негласные рекомендации бизнесу в разных странах не иметь дел с Россией. В меньшей степени от этого зависит как раз малый и средний бизнес. И его надо развивать. Особенно то, что касается стартапов и IT-технологий.
– Вот мы с вами разговариваем, а такое ощущение, что это в пиджаке сидит Елена Владимировна Ульянова, глава комитета Смольного по экономической политике. Молодая команда – Елена Ульянова, Алексей Корабельников и Юлия Удинова – начали с того, что предложили пакет налоговых льгот. Да, там, конечно, порог капитальных вложений высокий и зарплаты должны быть не ниже 60 тысяч рублей. Но сейчас они предлагают льготы по налогам для конгрессно-туристической деятельности. И эти льготы смогут получить и маленькие гостиницы. А сторонники экс-председателя комитета финансов Эдуарда Батанова были против того, чтобы налоги снижались, потому что снижаются поступления в бюджет. И из-за налоговых льгот мы недополучим порядка 600-700 млн. Для среднего бизнеса поблажек уже очень много. Некоторые IT-компании перерегистрируются в Петербурге, потому что у айтишников высокие зарплаты и условию по зарплате в 60 тысяч они соответствуют.
– Я совсем не являюсь симпатизантом Эдуарда Батанова. Он работал в условиях экономического роста. И я тогда говорил не о налогах, а о смене приоритетов. О том, что надо выбрать одно приоритетное направление, например связанное с теплоэнергетикой, и на нем сосредоточиться. Но тогда был бюджет роста. Пусть не китайского, но все же устойчивого и надежного. Кроме того, при таких доходах от нефти экономическая теория говорит, что мы можем не баловать постоянным снижением налогов, потому что малый и средний бизнес питается путем перераспределения этих доходов. Там были свои основания. А сейчас другая история. Эта молодая команда временами делает заявления, что у нас нет никакого кризиса. Наверное, они слишком молодая команда, подрастут и поймут, что кризис – это не тогда, когда нечего есть. И у вас был на интервью один гражданин, который говорил: «Да какой кризис!» Если они так говорят для людей, это плохо, но если при этом они понимают суть дела – то ладно. Тем более, будем честны, они невиноваты в этом кризисе. Этот кризис устроили в Москве. Теперь будут уходить деньги на войну, на Крым. А Петербург живет от федеральных денег, он не имеет собственных доходов.
– Как не имеет?
– Доходы от добычи сырья – 34%, но эти компании здесь только зарегистрированы. Это и есть федеральная помощь. Но чем сложнее будет ситуация на федеральном уровне, тем больше Федерация будет оттягивать этих плательщиков. И это уже вопрос социальной стабильности. Они будут замерять – если социальная стабильность будет более-менее, начнут оттягивать больше. А теперь еще обострилась ситуация с Турцией, а там огромный товарооборот был – 25 – 30 млрд. Турция чуть ли не на втором месте по объему экспорта российского газа.
– А как вы относитесь к тому, что в этих условиях зарплата госслужащих – и депутатов ЗакСа – растет? В бюджет заложен рост расчетной единицы на 8%.
– При инфляции в 12% это просто поддержание размера заработной платы в прежнем размере. Но я лично и моя фракция не голосуем за этот бюджет. Поправка БФК, которую распределяют депутаты, на самом деле очень серьезная величина – 2,6 млрд рублей.
– Так если бы эти деньги депутаты добавили в субсидию на транспорт, то и тарифы на проезд не росли бы.
– Я и говорю, что 2,6 млрд неизвестно кто берет и на что. Я против этого бюджета, в том числе и против этих 8%. В условиях кризиса принимать на себя его давление в первую очередь должна власть.
– То есть не надо было ее повышать?
– Не следует этого делать. Депутаты – не самые бедные люди. Поэтому мы против таких поправок. Но их не видно. Только вы эти 8% разглядели, больше никто этого не видит.
– Если вернуться к поправке БФК – есть же какие-то нужды избирателей, которые депутат видит на территории, как говорят.
– Нигде в нашей стране такой штуки не существует. Но во времена Анатолия Собчака, который эту поправку ввел для депутатов, чтобы они голосовали за бюджет, эта поправка в равных долях раздавалась всем депутатам. И они на что-то тратили на территориях. Теперь история совсем другая. Поправка анонимная. Теперь она вносится фракциями.
– Мы иногда догадываемся, конечно, кто и на что ее потратил.
– Правоохранительные органы тоже по одному депутату догадались, и вы писали об этом подробно. И я коллегам постоянно говорю: вы это делаете каждый год, и это не имеет даже срока давности. Вы уже не будете депутатами, а потом к вам придут и спросят, где эти деньги. Зачем так себя подставлять? Мы с коллегами проанализировали, как выглядят организации, которые получают деньги по поправке БФК. Порядка 40% этих организаций никак не выглядят, у них даже сайтов нет. Еще процентов 30 – в замороженном виде, никакой деятельности не осуществляют. И только в 25 – 30 случаях в этих организациях что-то происходит. Дальше мы в реестре посмотрели, кто там работает. Все знакомые вам фамилии – и лично, и супруги, помощники и родственники. Поэтому закон о совершенствовании бюджетного процесса, который я до ухода из ЗакСа в этой каденции все-таки хочу принять, требует, чтобы субъектами законодательной инициативы были только депутаты. Не комитеты, не фракции – никаких коллективных поправок.
– Хороший закон. Только его не примут, к сожалению.
– Посмотрим. Я дважды его обсуждал лично с губернатором. Он только «за». Ему стоит только глазом моргнуть – и они примут.
– А вы будете в выборах 2016 года в ЗакС участвовать?
– Да, в какой-то форме. Партия будет решать, как правильно в них участвовать. У нас скоро будет отчетно-перевыборный съезд.
– Слухи разные ходят насчет этого съезда, о смене руководства например.
– Это значит, что в партии есть здоровая конкуренция.
– А вы готовы снова возглавить партию?
– Мне бы хотелось, чтобы партия двигалась вперед.
– Когда человек хочет, чтобы что-то двигалось вперед, и может это возглавить, то он, скорее всего, это возглавит.
– Это российское представление. Когда российская власть хочет, чтобы что-то двигалось вперед, то считает, что это невозможно без нее. Но бывает не только так. Двигаться вперед – это значит, должны новые люди приходить, возраст руководителей должен измениться.
– И тем не менее в 2018 году вы опять планируете участвовать в президентских выборах.
– Это другое. Да, планирую. По «Яблоку» я сознательно ушел от ответа, потому что мне не хочется говорить о том, чего еще не решил политкомитет и съезд партии. Теперь о 2018 годе. У нас в стране ситуация очень опасная. Политический режим, который создал Владимир Путин, ликвидировал всякую альтернативу. Я считаю, главное сейчас – создать персональную, организационную и программную альтернативу Путину. И с этой точки зрения я буду участвовать в выборах. Я считаю, что политический курс Путина – антиевропейский, евразийский – ошибочный. Это опасный курс, который ведет к войне. Экономический рост в немодернизированном обществе ведет к войне.
– В обществе, не модернизированном политически или экономически?
– Политически, общественно, если хотите. Модернизация общества – это разделение властей. Закон, одинаковый для всех. Модернизация российской экономики – это настоящее, неотъемлемое право частной собственности. Потому что тогда вы будете знать, что из-за смены руководства в городе или в стране все, что вы делаете, у вас не отнимут. Ничего более.
«Фонтанка.ру»
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
