|
| К свежему номеру |
В Москву снова повезут мешки денег и чемоданы компромата
Александр СВЕШНИКОВ Последние общественно-политические новации президента России не оставили равнодушными никого. И хотя в подконтрольных Кремлю и региональным администрациям СМИ раздается дружное "одобрям-с", все же можно встретить и иное мнение. Своими взглядами на события и их возможные последствия с нами поделился известный правозащитник, председатель правозащитного центра "Солидарность" Александр НИКИТИН. — Александр Дмитриевич, можно ли расценивать последние инициативы президента как подготовку к чему-то, напоминающему конституционный переворот?
— С моей точки зрения, инициатива президента исполняться будет не напрямую, а в рамках существующей процедуры изменения законодательства. Таким образом, все это может принять вполне благопристойный вид, и называть это конституционным переворотом нельзя. Вот многим памятный указ Ельцина от 21 сентября 1993 года — это был конституционный переворот. В данном же случае речь не идет об отмене самой Конституции или даже какой-то ее части.
— И все же некоторые политики считают, что часть президентских инициатив противоречит отдельным статьям Конституции или ее духу в целом.
— С моей точки зрения, главная проблема, с которой мы можем столкнуться при осуществлении замыслов кремлевской администрации, связана с федеративным устройством нашего государства. Причем если говорить о таких субъектах Федерации, как области, то там таких проблем, в общем-то, не возникнет. Но у нас есть специфические субъекты Федерации в виде автономных республик. Естественно, встанет вопрос: будет ли назначение глав этих республик происходить напрямую из Кремля? А если будет, то в чем тогда федеративность государства? Вертикаль власти, построенная по инициативе президента, ведет федеративность автономных республик к нулю, поскольку главы республик будут напрямую подчиняться Москве.
— То есть фактически мы можем оказаться в унитарном государстве?
— Именно так.
— Но ведь это должно быть рано или поздно закреплено в Конституции.
— Так ведь президент и дал указание разработать законодательные инициативы. А поскольку у партии власти в парламенте конституционное большинство, то проблем не будет. Не будет проблем и с Советом Федерации. Все это вступит в законную силу, и мы будем жить совершенно в другом государстве.
— Какие можно ожидать последствия в социальной, политической и экономической жизни страны?
— Последствия огромные. Можно с уверенностью говорить о грядущих радикальных переменах в обществе. Прежде всего, таким образом решается главная проблема, которая будоражила всю региональную элиту — ограничение сроков нахождения у власти. С введением процедуры фактического назначения эта проблема полностью решается. Назначить можно пожизненно. Если назначенный глава региона, с точки зрения Кремля, справляется с управлением, решает все поставленные задачи, контролирует ситуацию — президент доволен.
— А если не справляется?
— Здесь сработает вторая сторона пожизненности: если не справляешься, тебя меняют. Второй настораживающий момент — власть уходит из-под всякого общественного контроля. Став зависимой от Кремля, она становится независимой от общества. И недовольство населения деятельностью власти становится бессмысленным. Правящие кланы в регионах оказываются в очень удобном положении и решают все свои проблемы без участия населения и даже без учета его мнения, какими бы острыми они ни были. Однако возможен резкий рост национализма в республиках. Назначение глав республик из Кремля многими будет воспринято крайне негативно и породит сепаратистские настроения. Вопрос: чем можно будет нейтрализовать эти настроения? Одно дело, если назначить и переназначить сегодняшнего президента Башкортостана, который является у себя ханом. В других же случаях местные национальные кланы не могут быть до конца уверены, что Кремль им назначит такого местного лидера, который их устроит. В царское время такое положение дел приводило к национальным восстаниям.
Очевидно, что и федеральные округа не выполнили своей роли по осуществлению контроля за региональной правящей элитой, поскольку они учреждались за рамками Конституции, у них не было достаточно полномочий, и появилась необходимость подчинить напрямую региональные власти Москве. Теперь роль и существование этих округов становятся непонятными.
Еще одно страшное последствие — возможное превращение администрации президента в центр коррупции. Ведь если назначения будут в Москве — значит, документы будут готовиться в администрации президента. Следовательно, лицам и кланам предстоит участвовать в этом процессе, и перед ними встанет задача обхаживать чиновников администрации, от которых зависит принятие решения. Естественно, те финансовые потоки, которые сейчас идут на выборы, на создание имиджа кандидатов в губернаторы среди населения, развернутся в Москву. То есть пиар переместится из регионов в администрацию президента.
— Помните в 1996 году, когда Ельцин назначал, в частности, саратовского губернатора, была целая эпопея: желающие стать главой региона по очереди ездили в Москву, возили чемоданы компромата друг на друга и т.д.
— И теперь будет то же самое. Но решать, я думаю, будет не компромат, а другое, более вещественное: деньги и прочее. Как бы то ни было, важно то, что сегодня в обществе нет абсолютно никаких общественных сил, которые могли бы начать борьбу за отстаивание своего права избирать собственную региональную власть, подконтрольную населению.
— А почему их нет?
— Они еще не успели появиться. Мы живем в феодальном обществе. Борьба граждан за участие в выборах — это наше светлое будущее. Вы можете себе представить борьбу крепостных крестьян за право избирать губернаторов? Даже если эти крестьяне будут лично свободны — это бессмысленно. Вот увидите: основная масса нашего населения будет доказывать, что это очень здорово — назначать губернаторов. Это, с их точки зрения, тот самый порядок, в результате которого плохого губернатора обязательно отправят в отставку, а нового, хорошего, назначат. Но это великое заблуждение.
— А как вы расцениваете шансы Аяцкова остаться губернатором?
— Я считаю — хорошие шансы. Когда речь идет о стабильности государства, отдельные прегрешения не имеют ровным счетом никакого значения. Это синдром Александра Меньшикова или Григория Потемкина — неизбежная для России вещь, когда говорят: прекрасный чиновник, но вор, ну что теперь поделаешь. Утверждение, что вор должен сидеть в тюрьме — это только для простых граждан.
— Если говорить о хороших шансах Аяцкова, то получается, что для Кремля он — наименьшее из зол?
— Я не знаю, как они на него смотрят. Но я вижу, что на чрезвычайные меры в Саратовской области и на уголовное преследование Дмитрия Федоровича Кремль добро не дал. Это говорит о том, что больших вопросов к нему в администрации президента нет. Сделают ли они вывод из всего этого, когда будут назначать нового губернатора — неизвестно, но, по моему мнению, вряд ли у Кремля будет желание и необходимость ставить кого-то другого. Все понимают, что нужно ставить такого чиновника, который ничего бы радикально не менял — и в кадрах, и в политике, и в экономике. Радикальные перемены — это всегда нестабильность, поток жалоб и т.д. И очевидно, что реальный противник Дмитрия Федоровича, противостоящий сегодня ему, просто не будет назначен. Следовательно, новым губернатором может быть либо "варяг", либо нынешний губернатор.
— Возможно ли назначение нового губернатора до марта 2005 года, хотя президент заверяет, что выбранные народом главы досидят до конца своего срока?
— Вполне возможно. Как только закон вступит в силу, сразу внесут изменения в местные акты — и процесс пойдет.
— Есть еще одна инициатива президента — создание Общественной палаты как инструмента гражданского контроля. Такая палата давно есть в Саратовской области, и Дмитрий Федорович очень ею гордится и ставит везде в пример. Получается, что эту его идею теперь Кремль берет на вооружение в масштабах всей России. Это действительно реальный инструмент общественного воздействия на власть?
— С моей точки зрения, Общественная палата в том виде, в каком она существует — маленькая модель нашего общества. Палата выражает не свое мнение и тем более не мнение общества, а мнение власти. Поэтому контролировать власть она не может и не будет. Все общественные организации, представленные в нашей Общественной палате, морально зависят от власти. Предоставлять им контроль бессмысленно. Получается, что тот же самый Шинчук и тот же самый Бандорин, которых лично я уважаю, будут контролировать сами себя.
— Вы думаете, что на уровне Федерации можно создать только такую палату?
— Все зависит от состава палаты. Вот пример: чем шире правозащитное движение, тем увереннее правозащитники чувствуют себя в комиссии по правам человека при президенте. И чем больше идет давление на правозащитников, тем менее уверенно они себя чувствуют там. Так же и в Общественной палате. А основная проблема, мешающая тем, кто входит в палату, работать по-настоящему, — отсутствие возможности получения гражданами информации, потому что до сих пор нет такого закона. Хотя в Конституции это право записано, однако нет механизма получения информации. Законодатели не хотят такого закона — ни в Москве, ни на местах. То есть граждан лишают права знать о реальном положении дел во власти. При таком положении вещей ни о каком гражданском, общественном контроле не может быть и речи.
В данной ситуации наша позиция — позиция маргинальная, не востребованная обществом. Мне даже апеллировать в обществе не к кому. Единодушие в нашей палате в принятии решения о поддержке инициатив Путина — показатель того, что общество не только готово к рабству, но оно готово хвалить это рабство, считать это рабство единственным цивилизованным способом существования. Что поделаешь: надо ждать и надеяться, что в будущем вырастут новые силы.
Возвращаясь к разговору об инициативах президента, следует сказать, что какими бы ни были последствия, главное в том, насколько власть озабочена двумя основными моментами: во-первых, могут ли эти действия повысить ответственность власти перед населением, и, во-вторых, будут ли они способствовать построению гражданского общества. С этой точки зрения все предлагаемые изменения, за исключением создания Общественной палаты, нельзя расценивать иначе, как наступление на политические права граждан.
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
