Официальный сайт
|
|
Настоящий материал (информация) произведён, распространён иностранным агентом Автономная некоммерческая организация «Институт права и публичной политики» либо касается деятельности иностранного агента Автономная некоммерческая организация «Институт права и публичной политики»
Н.А. БОБРИНСКИЙ, С.М. ДМИТРИЕВСКИЙ
Безнаказанность преступлений стала в России обыденностью. О ней регулярно сообщают средства массовой информации и правозащитные организации. Сотни таких случаев были рассмотрены в международных механизмах защиты прав человека, прежде всего в Европейском Суде по правам человека. Эту проблему признают и представители властей.
Продолжение. Начало см. в № 9 (838) от 22.10.2021
В предыдущих главах этого доклада была сформулирована проблема системной безнаказанности, показаны её характерные проявления в различных контекстах, перечислены юридические ограничения, которые затрудняют восстановление справедливости и исправление последствий безнаказанных преступлений.
Мы подошли к главной части этой работы, в которой будет сделана попытка ответить на вопрос «что делать?»: какими правомерными средствами можно преодолеть системную безнаказанность преступлений в России?
Прежде чем изложить наши предложения, следует пояснить, из каких предпосылок мы исходили при выборе приоритетов.
В главе 1 приводятся критерии отбора фактического материала для обоснования мер переходного правосудия:
Для построения политики переходного правосудия этих критериев, однако, недостаточно. Помимо них нужно принимать во внимание международно-правовые обязательства Российской Федерации по расследованию нарушений прав человека, особенности положения потерпевших от безнаказанных преступлений и характер причинённого им вреда, а также возможные внутренние противоречия между задачами переходного правосудия.
Как участница Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Россия обязана обеспечить эффективное расследование нарушений прав человека, в частности, права на жизнь, запрета пыток, рабства и принудительного труда, права на свободу и личную неприкосновенность, а также права на уважение частной и семейной жизни. По данным Департамента исполнения постановлений ЕСПЧ, Россия не провела эффективное расследование по 364 случаям применения пыток и жестокого обращения и по 476 случаям нарушения права на жизнь. Представляется, что этим нарушениям должно быть уделено первоочередное внимание, в том числе и потому, что заявители жалоб должны быть вознаграждены за свои усилия в борьбе за правосудие.
При планировании переходного правосудия нарушения прав граждан следует отличать от посягательств на права и интересы государства и народа, от которых частные лица индивидуально не пострадали. Это разграничение основано на том предположении, что государство способно защитить свои правомерные интересы в рамках общих процедур. Достаточно лишь устранить юридические препятствия для восстановления справедливости и возмещения вреда (прежде всего, сроки давности). Потерпевшим от безнаказанных нарушений частным лицам, напротив, может потребоваться особая помощь для восстановления их прав. Нужно принять во внимание, что все они были лишены правовой защиты (и это могло продолжаться годами и десятилетиями), а многие, кроме того, сами пострадали от незаконных действий представителей власти. Поэтому следует искать наиболее благоприятные для них механизмы восстановления их прав: они должны быть быстрыми, не требовать от потерпевших значительных усилий, предусматривать гарантии реального (по возможности полного) возмещения причинённого вреда.
Теоретически четыре задачи переходного (как, впрочем, и обычного уголовного) правосудия – привлечение к ответственности преступников, раскрытие правды о преступлениях, возмещение причинённого вреда и создание гарантий неповторения – взаимно дополняют друг друга. Однако в ситуациях массовой безнаказанности преступлений даже частичное выполнение этих задач в совокупности может оказаться затруднительным. Наиболее яркое и широко обсуждаемое противоречие – между правосудием и правом жертв и общества на установление истинных обстоятельств преступлений. В зарубежной доктрине и практике, а также в рекомендациях международных организаций предлагаются различные способы устранения этого противоречия. Представляется, что эта коллизия может быть разрешена в пользу «права знать» в тех случаях, когда общество проявляет значительный интерес к разоблачению широкомасштабной системной преступности, а отказ от правосудия не затрагивает права потерпевших и международные обязательства государства в области расследования нарушений прав человека.
Дальнейшее изложение будет построено по четырём общепризнанным составляющим переходного правосудия: право знать, возмещение вреда, уголовное преследование и гарантии неповторения.
По нашему мнению, для переходного правосудия нет необходимости отходить от общего порядка установления обстоятельств преступлений в ходе уголовного судопроизводства. Однако внесудебные механизмы установления и обнародования обстоятельств преступлений могут быть использованы в качестве дополнения к их расследованию в рамках уголовного процесса.
Их применение целесообразно в тех случаях, когда противоправные практики, с одной стороны, выходят за пределы чисто криминальных проявлений, а с другой – распадаются на множество отдельных эпизодов, связанных между собой лишь общей политической целью. Количество таких эпизодов может исчисляться тысячами (см. примеры в параграфе 2.3 главы 2). Установление обстоятельств каждого из них средствами уголовной юстиции в полной мере вряд ли возможно и во всяком случае связано с очень значительными затратами времени и средств. Между тем общество не должно ждать, пока, выражаясь образно, огромная мозаичная картина системной преступности наполнится достаточным количеством деталей, тем более что эти детали, по мере их «изготовления» судами, нужно будет кому-то расставлять на мозаичном панно. Чтобы в разумные сроки дать обществу достаточно полную и наглядную картину системной преступности, можно отделить задачу её исследования и описания от уголовного преследования лиц, виновных в совершении конкретных преступлений.
Помимо осуществления коллективного права знать о системных преступлениях, механизмы внесудебного расследования могут быть использованы для преодоления культуры терпимости к ним. Достижению этой цели могут послужить, в частности, публичные показания потерпевших и лиц, вовлечённых в противоправную деятельность.
Установление обстоятельств криминального причинения вреда вне рамок уголовного процесса может быть частью внесудебной процедуры предоставления компенсаций потерпевшим от него.
Наконец, уголовно-правовые средства, как правило, излишни для целей расследования событий отдалённого прошлого, участники которых уже умерли.
По изложенным причинам представляется, что внесудебные механизмы (в дополнение к судебным) могут быть использованы для выяснения и обнародования обстоятельств следующих категорий безнаказанной преступности:
Приведённые выше соображения о трудностях расследования системной преступности средствами одной лишь уголовной юстиции в полной мере относятся к политическим правонарушениям. Они криминализованы лишь фрагментарно, а кроме того, весьма разнообразны и варьируются от несомненно преступных и скрываемых актов насилия до официальных актов, облечённых в форму закона или указа Президента РФ, наблюдаются в течение полутора-двух десятилетий, а в некоторые из них (например, в фальсификации результатов выборов) вовлекаются тысячи человек.
На внесудебный орган, возможное название которого предложено в заголовке этого параграфа, может быть возложена задача по изучению и раскрытию перед обществом способов противоправного присвоения и удержания государственной власти в России, а также подготовка рекомендаций для гарантий неповторения узурпации.
Для этой цели данный орган должен быть наделён полномочиями по допросу свидетелей и потерпевших, выемке документов, проведению экспертиз. Заслушивание свидетелей может производиться на публичных заседаниях.
Ради получения подробных сведений об узурпации власти ее рядовым соучастникам может быть предложена условная амнистия. Претендующее на освобождение от ответственности по такой амнистии лицо будет обязано сообщить комиссии известные ему обстоятельства совершённого им преступления, при необходимости публично изложить их на заседании комиссии, а также изобличить своих более высокопоставленных соучастников. Освобождение от ответственности может быть предоставлено лицам, стоявшим на нижних ступенях вертикали противоправного вмешательства в демократические процедуры, – например, членам участковых и территориальных избирательных комиссий, которые, находясь в этих должностях, совершили преступления, предусмотренные статьями 141, 142, 142.1, 142.2 УК РФ, такие как воспрепятствование свободному осуществлению избирательных прав путём принятия заведомо необоснованного решения об отказе в регистрации кандидата или фальсификация итогов голосования (см. примеры в параграфе 2.3 главы 2).
Раскрытие информации о фальсификациях в рамках амнистии может быть организовано на началах добровольного декларирования. В этом случае их участникам и свидетелям в течение определённого срока (например, шести месяцев) будет предложено подать в комиссию заявление об известных им существенных нарушениях избирательных процедур. Для его составления может быть использован формуляр с открытым перечнем типичных нарушений. В формуляре нужно будет указать соответствующие выборы или референдум, кратко описать обстоятельства (время и место), содержание и последствия нарушения, свою роль в его совершении, а также указать его организатора (лицо, от которого заявитель получил команду на совершение незаконных действий). Стимулом для подачи заявлений должна стать реальная угроза уголовного преследования после завершения амнистии.
Заявитель освобождается от уголовной ответственности за деяния, которые он описал в своей декларации. При этом он обязуется по запросу органов следствия подтвердить свою декларацию в свидетельских показаниях по уголовному делу (если оно будет возбуждено) и, по запросу комиссии, на её открытом заседании. Если эти условия не будут выполнены, освобождение от ответственности отменяется. Однако без подтверждения в свидетельских показаниях декларация не может быть использована в качестве доказательства по уголовному делу – как против заявителя, так и других лиц.
В случае успеха амнистия позволит получить большой объём информации о способах и масштабах противоправного вмешательства в избирательные процедуры. Освобождение от ответственности исполнителей и нижестоящих организаторов, как представляется, не создаст чрезмерных ограничений для правосудия, так как в любом случае целесообразно сосредоточить усилия на главных виновниках посягательств на демократические институты, а массовое уголовное преследование тысяч рядовых исполнителей с практической точки зрения едва ли осуществимо.
По результатам своей работы комиссия по расследованию узурпации должна будет представить публичный доклад и рекомендации. Полученные в ходе расследования (в том числе от амнистированных информаторов) сведения о преступлениях комиссия будет передавать в следственные органы переходного правосудия.
Дополнительная задача комиссии – проведение люстрации (см. ниже параграф 4.1).
В отличие от посягательств на политические институты государства, от уголовного преследования которых правительство России по общему правилу может отказаться без нарушения своих международно-правовых обязательств, применительно к пыткам и причинению смерти эффективное расследование должно быть обеспечено в любом случае. По этой причине внесудебные механизмы установления обстоятельств таких преступлений оправданы лишь в той мере, в которой они позволяют упростить возмещение вреда, причинённого потерпевшим. Уголовное преследование они затрагивать не должны.
В качестве способа такого упрощения можно предложить отделённую от общего порядка уголовного процесса процедуру, в рамках которой устанавливается факт причинения заявителю вреда и признаётся право на возмещение вреда из государственной казны. Такая процедура избавит потерпевшего от необходимости дожидаться вынесения приговора в отношении виновных лиц или самому доказывать факт незаконного причинения вреда в гражданском судебном процессе. Она может быть распространена на случаи причинения смерти, пыток, жестокого и бесчеловечного обращения.
Поскольку в рамках внесудебной процедуры нельзя предрешать вопрос об оценке факта причинения вреда в качестве преступления и о виновности конкретных лиц в его совершении, необходимо подобрать менее строгий критерий, достаточный для того, чтобы признать ответственность государства за причиненный вред. В качестве основания для выплаты компенсации может быть принята совокупность следующих обстоятельств:
Иными словами, предлагается исходить из презумпции ответственности государства за насилие, боль и страдания, причинённые во время нахождения человека во власти сотрудников правоохранительных органов и органов исполнения наказаний. В ходе проверки эта презумпция может быть опровергнута.
Для обращения в комиссию за компенсацией заявителю достаточно изложить обстоятельства применения к нему насилия или жестокого обращения с ним и приложить имеющиеся у него подтверждающие документы. Комиссия будет проводить проверки по заявлениям самостоятельно. Для этого она должна быть наделена полномочиями по сбору доказательств, то есть иметь возможность допрашивать свидетелей, осматривать помещения органов власти и государственных учреждений, проводить освидетельствование потерпевших, эксгумации, выемку документов. По результатам проверки комиссия принимает решение о признании ответственности государства за акт насилия в отношении заявителя, о принесении извинений и выплате компенсаций (см. параграф 2.4 настоящей главы) либо решение об отсутствии достаточных оснований для такого признания.
Дополнительной задачей комиссии может стать установление фактов неэффективного расследования заявлений о пытках, а также подготовка докладов о практике применения пыток, о политике сохранения их в безнаказанности и их популяризация, в особенности среди сотрудников правоохранительных органов, с целью искоренения «культуры» пыток в их среде.
Целесообразность использования внесудебного механизма установления фактов о применении насилия в отношении гражданского населения в ходе вооружённых конфликтов на Северном Кавказе также обусловлена интересом потерпевших. Многие из них остаются в неведении о причинах смерти погибших и об участи похищенных в ходе контртеррористических операций (далее – КТО) родственников. Кроме того, потерпевшие не получали никакой компенсации за причинённый им вред. Заставить их снова дожидаться итогов следствия по уголовным делам, которое может растянуться ещё на несколько лет и, кроме того, не обязательно приведёт к вынесению обвинительных приговоров, было бы, с точки зрения авторов, жестоко и аморально.
Международные и российские правозащитные организации неоднократно рекомендовали российскому правительству учредить специальный орган для выяснения участи людей, пропавших без вести во время контртеррористических операций на Северном Кавказе, и для оказания помощи их семьям. На необходимость создания такого института указывал и Европейский Суд по правам человека, однако до настоящего времени эта рекомендация остаётся без внимания.
Комиссия по возмещению вреда жертвам вооружённых конфликтов на Северном Кавказе должна будет организовать учёт пропавших без вести и погибших, поиск захоронений, опознание найденных останков, а также выяснение обстоятельств насильственного исчезновения и гибели людей. Потерпевшие должны получить возможность участвовать в работе комиссии, а не только знакомиться с её результатами. Кроме того, на комиссию может быть возложена задача по выплате компенсаций.
Комиссия должна быть наделена необходимыми следственными полномочиями, в том числе в отношении сведений, составляющих государственную тайну (например, об организационной структуре и личном составе войск и сил, принимавших участие в КТО).
Для признания ответственности государства за вред, причинённый во время вооружённого конфликта, также нужен «мягкий» критерий, не предусматривающий обязательного устанавления вины конкретных лиц. Этот критерий может быть основан на презумпции ответственности Российской Федерации за любые случаи причинения вреда жизни и здоровью и за случаи исчезновения людей в период КТО на территориях, на которых они проводились, если не доказано, что вред не связан с действиями правительственных сил. Может быть избрана и более строгая презумпция ответственности государства.
Помимо денежных компенсаций комиссия должна координировать оказание психологической и медицинской помощи выжившим потерпевшим и семьям погибших и пропавших без вести, а также программу их социальной реабилитации (см. далее параграф 2.5).
Для привлечения общественного внимания к страданиям гражданского населения комиссия может проводить публичные слушания, на которых потерпевшие смогут рассказать о том, что они перенесли.
Реформирование системы оперативно-розыскной деятельности выходит за рамки предмета переходного правосудия, однако исправление последствий политически мотивированного вмешательства в частную жизнь (см. параграф 2.6 главы 2) относится к его задачам.
Представляется (в том числе исходя из выводов Европейского Суда в постановлении по жалобе Романа Захарова), что права лиц, подвергнутых негласным оперативно-розыскным мероприятиям или следственным действиям по политическим мотивам или просто без достаточных оснований, могут быть восстановлены следующими способами:
Согласно выводу ЕСПЧ, полное отсутствие последующего уведомления о негласных ОРМ и следственных действиях (если их результаты не были включены в материалы уголовного дела в отношении лица, подвергнутого слежке) – это самостоятельное нарушение статьи 8 Европейской Конвенции, поскольку такое уведомление является необходимым условием для обжалования этих мер. По этой причине право знать о вмешательстве в частную жизнь должно быть предоставлено независимо от мотивов вмешательства, а единственный критерий отказа в нём – обоснованная правомерными целями необходимость и дальше сохранять факт слежки в тайне.
Для содержательного контроля обоснованности негласных ОРМ и следственных действий необходим новый специальный механизм. Эта задача должна быть возложена на структуру, независимую от органов, осуществлявших слежку. Основная дилемма при планировании работы такого механизма – выбор между сплошной проверкой всех материалов негласных ОРМ и следственных действий с последующим уведомлением каждого, кто им подвергался, и выборочной проверкой по запросу заинтересованных лиц. Сплошная проверка чревата колоссальной нагрузкой на ту структуру, которой будет поручено её проводить. Для восстановления нарушенных прав в рамках переходного правосудия может быть достаточно предоставить каждому возможность получить подтверждение факта слежки по запросу. Отметим, что по этому принципу построена работа наиболее известного органа по предоставлению доступа к архивам политической полиции – немецкого Федерального уполномоченного по документам Штази.
Эффективность механизма напрямую зависит от того, как будет организован доступ проверяющих к материалам ОРМ и уголовных дел. Если будет принято решение о полной ликвидации тех или иных правоохранительных органов, их архивы могут быть переданы структуре, уполномоченной организовать доступ к материалам слежки. Одновременно у неё должно быть право истребовать эти материалы у органов, которые продолжат свою работу, а в случае отказа – изымать их самостоятельно.
Как показано в параграфе 3 главы 6, полноценного расследования преступлений коммунистического режима на государственном уровне в России никогда не было. Несмотря на значительное отдаление во времени и большое количество научных исследований различных сторон советской репрессивной политики, запрос на правосудие до сих пор сохраняется и в этой области.
Необходимо официально установить обстоятельства коммунистических преступлений, в том числе назвать имена людей, участвовавших в их совершении, организовать доступ к архивам высшего советского руководства и спецслужб, обеспечить поиск и защиту захоронений жертв преступлений.
В качестве отправной точки для решения этих задач могут быть использованы предложения об учреждении общенациональной государственно-общественной программы «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении», подготовленные в 2011 году Советом при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека (далее – Совет по правам человека, СПЧ). В этом документе было рекомендовано силами ФСБ, МВД и Росархива организовать архивный поиск мест захоронений жертв террора, открыть доступ к этим документам, запустить единую государственную программу по подготовке книг памяти жертв политических репрессий и открыть в интернете единую базу данных под названием «Жертвы тоталитарного режима в СССР». Кроме того, предлагалось наделить государственные архивы правом самостоятельно рассекречивать документы, связанные с репрессиями, и снимать другие ограничения на доступ к ним. Авторы проекта программы, кроме того, высказали идею о необходимости «политико-правовой оценки преступлений тоталитаризма» в форме официальной декларации от имени как исполнительной, так и законодательной власти, а также в форме авторитетного юридического решения, квалифицирующего преступные деяния в соответствии с нормами права.
По нашему мнению, помимо этих мер необходима отдельная государственно-общественная инициатива по подготовке обобщающего исследования коммунистических преступлений. Цель исследования – от имени государства установить масштабы, механизм и типологию преступлений, назвать имена виновников и проиллюстрировать страдания, перенесённые жертвами. Исследование целесообразно выпустить в форме доклада, который затем может быть представлен на рассмотрение Федеральному Собранию. В дополнение к такому докладу необходимо запустить постоянную исследовательскую программу о преступлениях коммунистического тоталитаризма.
Для хранения архивных документов репрессивных структур коммунистического режима и предоставления доступа к ним, а также для исследования коммунистических преступлений необходимо создать отдельное государственное учреждение – институт народной памяти. Дополнительной его задачей должно стать проведение люстрации бывших сотрудников КГБ СССР (см. далее параграф 4.1 настоящей главы).
Комиссии и институт будут взаимодействовать с органами следствия, а именно передавать им собранные материалы для уголовного преследования. В интересах следствия в докладах комиссий и при проведении публичных слушаний может быть признано целесообразным не разглашать имена подозреваемых в совершении преступлений. Если такой интерес отсутствует, по общему правилу для публикации имён нет препятствий, однако при том условии, что у названных комиссиями лиц будет возможность оспорить подозрения в суде (в рамках иска о защите чести и достоинства).
https://trjustice.ilpp.ru/introduction.html (Материалы, размещенные на сайте Института trjustice.ilpp.ru распространяются некоммерческой организацией, включенной в реестр организаций, предусмотренный пунктом 10 статьи 13.1 Федерального закона «О некоммерческих организациях»)
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=9032024163648&oldnumber=860