Официальный сайт
|
|
Настоящий материал (информация) произведён, распространён иностранным агентом Автономная некоммерческая организация «Институт права и публичной политики» либо касается деятельности иностранного агента Автономная некоммерческая организация «Институт права и публичной политики»
Н.А. БОБРИНСКИЙ, С.М. ДМИТРИЕВСКИЙ
Безнаказанность преступлений стала в России обыденностью. О ней регулярно сообщают средства массовой информации и правозащитные организации. Сотни таких случаев были рассмотрены в международных механизмах защиты прав человека, прежде всего в Европейском Суде по правам человека. Эту проблему признают и представители властей.
Продолжение. Начало см. в № 9 (838) от 22.10.2021
Как уже говорилось выше (см. параграф 3 введения), к числу основных задач преодоления безнаказанности в рамках переходного правосудия принято относить, помимо наказания виновных, установление и раскрытие обстоятельств безнаказанных преступлений и возмещение вреда, причинённого ими. По действующему законодательству предполагается, что потерпевшие осуществляют своё право знать об обстоятельствах преступлений через ознакомление с материалами уголовного дела, участие в судебном следствии, а также через сам приговор суда, в описательной части которого они должны быть приведены (пункт 1 статьи 307 УПК РФ). Публика же довольствуется возможностью присутствовать на судебном следствии и на оглашении приговора, а также знакомится с его текстом, опубликованным на Интернет-сайте суда.
Возмещение вреда, причинённого преступлением, может быть истребовано через гражданский иск, предъявленный как в ходе производства по уголовному делу, так и отдельно от него, в рамках гражданского судопроизводства. При этом в обоих случаях суды применяют нормы об обязательствах вследствие причинения вреда, содержащиеся в главе 59 Гражданского кодекса РФ.
В наши задачи не входит критический анализ названных правовых институтов в целом. Мы выделим лишь те их особенности, которые ограничивают действенное осуществление прав на установление обстоятельств преступлений и возмещение вреда в специфических условиях переходного правосудия:
По действующим правилам потерпевший не может сразу получить доступ к материалам уголовного дела и возмещение причинённого вреда. Интересы уголовного преследования имеют преимущество перед этими правами (хотя, на первый взгляд, и не противоречат им). Потерпевший вынужден ждать: ознакомиться с материалами уголовного дела он может лишь после окончания предварительного расследования (пункт 12 части 2 статьи 42 УПК РФ), а получить возмещение – не ранее чем после вступления в силу обвинительного приговора. Если компенсация вреда, причинённого представителями власти, истребуется у казны (на основании статьи 1069 ГК РФ) отдельно от уголовного процесса, как правило, необходимо сначала дождаться установления их вины в приговоре по уголовному делу и лишь после этого обращаться с гражданским иском в суд. На рассмотрение гражданского иска также может потребоваться значительное время. Поскольку с момента совершения преступления до возбуждения уголовного дела в рамках переходного правосудия могут пройти многие годы и даже десятилетия, необходимость ждать ещё, вероятно, причинит потерпевшему новые моральные страдания.
Именно приговор суда служит главным средством удовлетворения права потерпевшего и общества знать об обстоятельствах совершённого преступления. Однако его описательная часть содержит лишь необходимый минимум деталей: место, время, способ совершения преступления, форма вины, мотивы, цели и последствия преступления (пункт 1 статьи 307 УПК РФ). В случае изолированных преступных посягательств этих сведений достаточно. Однако для полноценного описания системных преступлений необходим более широкий контекст, который может и не быть предметом предварительного расследования и судебного следствия и не будет отражён в приговоре. Для целей уголовного судопроизводства не обязательно имеют значение такие важные характеристики системных преступлений, как, например, повторяемость однотипных посягательств в деятельности одних и тех же государственных институтов, причины ненадлежащего реагирования на преступления (они могут быть предметом самостоятельных уголовных дел), общественно-политические условия, выходящие за пределы обстановки совершения конкретных посягательств.
Как указано в пункте 24 Резолюции 60/147, «жертвы и их представители должны иметь право запрашивать и получать информацию о причинах, поставивших их в положение жертв, и о причинах и условиях, ведущих к грубым нарушениям международных норм в области прав человека и серьёзным нарушениям международного гуманитарного права, и знать правду об этих нарушениях».
Доказательства в уголовном процессе должны отвечать требованиям допустимости (статьи 74–75 УПК РФ), что неизбежно сокращает круг источников сведений о совершённом преступлении. Кроме того, при описании обстоятельств преступления в обвинительном приговоре нельзя использовать вероятностные характеристики, рассматривать и оценивать различные версии (часть 4 статьи 302 УПК РФ). Эти ограничения оправданы интересами правосудия, однако могут ущемлять права потерпевшего на знание всех сведений о совершённом преступлении, в том числе тех, которые не были установлены с полной достоверностью.
По общему правилу, возместить вред обязан тот, кто его причинил (абзац 1 пункта 1 статьи 1064 ГК РФ). Чтобы получить возмещение, необходимо выяснить, от кого его требовать. Это условие распространяется и на возмещение вреда, причинённого преступлением, с той разницей, что в отличие от обычных гражданских деликтов при криминальном причинении вреда государство помогает потерпевшему найти и изобличить того, кто должен перед ним отвечать. Таким образом, возможность потерпевшего получить удовлетворение за причинённый вред находится в прямой зависимости от результатов следствия и суда по уголовному делу. Если потерпевший подаст гражданский иск отдельно от производства по уголовному делу до его завершения, суд будет обязан приостановить производство по делу (абзац 5 статьи 215 ГПК РФ). Для потерпевшего это означает, по меньшей мере, необходимость ждать. В худшем случае, если виновники преступления не будут установлены, требовать возмещение вреда будет не у кого, даже если из контекста с очевидностью следует, что он был причинен представителями государственных структур (например, при причинении смерти вследствие ракетно-бомбового удара или вооружёнными людьми, передвигавшимися на бронетранспортёрах). На отсутствие у потерпевших от преступлений эффективных гражданско-правовых средств защиты в том случае, если расследование уголовных дел остаётся безрезультатным, неоднократно указывал и Европейский Суд по правам человека.
Размер компенсации морального вреда зависит от усмотрения судьи. На практике даже при рассмотрении уголовных дел о пытках судьи зачастую отказывают потерпевшим в выплате компенсации морального вреда, а если и удовлетворяют это требование, то лишь частично, снижая размер выплаты в несколько раз. Каких-либо ориентиров для назначения компенсации морального вреда законодательство не содержит.
В 2018 году Верховный Суд РФ и присудил рекордно высокую (2 млн 366 тыс. рублей) компенсацию морального вреда за незаконное содержание под стражей, приняв во внимание практику ЕСПЧ. Однако об устранении проблемы этот единичный случай не свидетельствует.
С 2010 года в российском законодательстве предусмотрено право на компенсацию за нарушение права на уголовное судопроизводство в разумный срок. На неё может претендовать, в частности, потерпевший от преступления. Ещё до вступления в силу этого закона существовали единичные случаи присуждения компенсации морального вреда за неэффективное расследование нарушений прав человека на основании общих норм Гражданского кодекса РФ.
Как говорится в Альтернативном докладе межрегиональной общественной организации «Комитет против пыток» по соблюдению Российской Федерацией Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 2018 года, практика выплаты компенсации за неэффективное расследование существенно различается в зависимости от региона, а размеры компенсаций, как правило, намного ниже, чем суммы за аналогичные нарушения, присуждаемые Европейским Судом по правам человека.
В российском законодательстве отсутствует общая норма о принесении извинений потерпевшим от преступлений, совершённых представителями власти. Законом предусмотрена возможность извинений полиции перед гражданином, права и свободы которого нарушены её сотрудниками (статья 9 Федерального закона «О полиции»). Однако эта норма, во-первых, предполагает принесение извинений лишь по запросу потерпевшего, а не по инициативе самой полиции, и во-вторых, обусловлена формальными ограничениями, которые на практике позволяют её игнорировать. Сотрудники других правоохранительных органов просить извинения за свои преступления и проступки законом вовсе не обязаны.
Между тем принесение извинений включено в число мер, рекомендуемых к применению согласно пункту 22(e) Резолюции 60/147.
Согласно действующим правилам, вступивший в силу приговор по уголовному делу может быть пересмотрен по кассационной либо надзорной жалобе. Суды кассационной и надзорной инстанций могут отменить приговор в случае существенных нарушений уголовного или уголовно-процессуального закона, повлиявших на исход дела (часть 1 статьи 401.15, часть 1 статьи 412.9 УПК РФ). Иными словами, несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела в этих инстанциях не может быть основанием для отмены приговора. При этом суды кассационной и надзорной инстанций в случае отмены приговора не вправе самостоятельно устанавливать или считать доказанными факты, которые не были установлены в приговоре или были отвергнуты им, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства (часть 7 статьи 401.16, часть 3 статьи 412.12 УПК РФ). Как следствие, лицо, привлечённое к уголовной ответственности бездоказательно или по сфабрикованным доказательствам, по политическим или коррупционным мотивам, строго говоря, не может добиться отмены вступившего в силу приговора. Если же суд при рассмотрении жалобы признает, что вследствие допущенных нарушений закона необходимо перепроверить изложенные в приговоре выводы о фактических обстоятельствах дела, он не вправе самостоятельно вынести оправдательный приговор или прекратить производство по уголовному делу, а должен направить его на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Таким образом, необоснованные приговоры по уголовным делам могут быть пересмотрены лишь при наличии серьёзных нарушений уголовного или уголовно-процессуального законов при их вынесении и лишь в два этапа. Такая процедура не способствует быстрому восстановлению прав незаконно привлечённых к уголовной ответственности по политическим или коррупционным мотивам.
Кроме того, закон запрещает внесение повторных кассационных жалоб по тем же правовым основаниям в тот же суд кассационной инстанции (статья 401.17 УПК РФ). Впрочем, для повторной подачи надзорных жалоб ограничения не установлены.
Некоторые составы преступлений, предусмотренные в Уголовном кодексе РФ, можно расценивать как изначально антиправовые, антиконституционные, поскольку они предназначены для преследования за мирное, ненасильственное осуществление основных прав, не представляющее общественной опасности, а подлинной целью введения этих норм было, по всей видимости, подавление политических оппонентов (см. выше параграф 2.6 главы 2). Яркий пример – статья 212.1 «Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования». Декриминализация таких политизированных составов преступлений позволит осуждённым освободиться от наказания (статья 10 УК РФ), однако не даёт им права на реабилитацию (см. часть 4 статьи 133 УПК РФ).
Полное восстановление прав в этом случае можно получить лишь в случае признания нормы уголовного закона не соответствующей Конституции России в порядке конституционного судопроизводства.
В законодательстве об административных правонарушениях специального института реабилитации нет. Лица, необоснованно привлечённые к административной ответственности, должны сами добиваться восстановления своих прав и возмещения причинённого вреда. После отмены вступившего в силу постановления об административном правонарушении они могут получить возмещение материального и морального вреда, предъявив соответствующий иск на основании статей 1069 или 1070 Гражданского кодекса РФ. Наложенные и взысканные штрафы возвращаются лишь по заявлению.
В новом кодексе об административных правонарушениях предполагается предусмотреть институт реабилитации, однако к моменту завершения этого доклада он ещё не принят.
В законодательстве отсутствует норма о выплате процентов на сумму денежных штрафов, назначенных в качестве уголовного или административного наказания. Согласно позиции Верховного Суда РФ, положения статьи 395 Гражданского кодекса РФ о процентах за пользование чужими денежными средствами к необоснованно взысканным финансовым санкциям не применяются. Для переходного правосудия этот пробел имеет значение также из-за фактора времени: чем продолжительнее ожидание отмены неправосудных приговоров и постановлений об административных правонарушениях и возврата взысканных на их основании денег, тем менее полным будет такое возмещение из-за падения их покупательной способности вследствие инфляции. Верховный Суд России предлагает в этом случае взыскивать с казны убытки в общем порядке, но их взыскание может оказаться непростым (в частности, с точки зрения доказывания) и затратным делом.
Ещё сложнее получить возмещение вреда, причинённого арестом имущества в качестве меры процессуального принуждения по уголовному делу и содержательно близким к нему замораживанием денежных средств на банковских счетах, ценных бумаг и иного имущества на основании Федерального закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансирования терроризма». Поскольку в этом случае изъятия имущества не происходит, а владелец лишь ограничивается в пользовании и распоряжении им, доказать наличие убытков в виде упущенной выгоды можно, на первый взгляд, лишь в случае срыва реально запланированной и направленной на получение дохода сделки с арестованным имуществом или остановки коммерческой деятельности с его использованием, а одна лишь абстрактная возможность совершения таких сделок не принимается во внимание.
Кроме того, человек, лишённый средств к существованию вследствие ареста или блокировки банковских счетов, может претерпевать из-за этого серьёзные моральные страдания. Однако в качестве самостоятельного основания для компенсации морального вреда эта ситуация не упоминается ни в гражданском, ни в уголовно-процессуальном законодательстве, поэтому взыскание такой компенсации по меньшей мере проблематично.
https://trjustice.ilpp.ru/introduction.html (Материалы, размещенные на сайте Института trjustice.ilpp.ru распространяются некоммерческой организацией, включенной в реестр организаций, предусмотренный пунктом 10 статьи 13.1 Федерального закона «О некоммерческих организациях»)
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=25012024084258&oldnumber=859