Официальный сайт
|
|
Четырнадцать фантазий из жизни начальства, с прологом и эпилогом
(Продолжение. Начало см. в №№ 3 – 8, 11– 15, 17 за 2016 год)
Кто сказал, что губернские чиновники не такие же люди, как мы? Уверяю вас, точно такие же: практически у каждого в наличии по две руки, по два глаза, по два уха, по одной голове и по одной печени, и все это достояние слуг народа ждет выходных, чтобы расслабиться. Уж не знаю, как в другие времена года, а летом нашим чиновникам не чуждо ничто человеческое – например, коллективный выезд за город. После мертвых марсианских песков особенно притягательной выглядит родная губернская природа. И очень хочется на нее. Вообразите: солнечное субботнее утро, яркое безоблачное небо, чистый асфальт. Длинный кортеж сияющих на солнце иномарок стремительно несется по шоссе в направлении Кумысной поляны.
Впереди, на черном лихом лимузине Mercedes-Benz Pullman Guard со всеми возможными прибамбасами, – конечно, сам Валерий Васильевич. Следом на двух BMW 7-й серии (один серый, другой белый), мчатся оба его зама, два штатных Санчо Пансы главного губернского Дон Кихота – это Денис Владиславович и Василий Михайлович – добрый следователь и о-о-о-очень добрый. За ними движутся иномарки чиновников попроще. У тех и класс чуть пониже, и тюнинг пожиже: экономразвитие рассекает на Toyota Camry, инвестиции – на ВMW 5-й серии, образование – на Ford Mondeo, здравоохранение – на Audi A8, культура – на Nissan Teana, физкультура – на Volkswagen Phaeton W12. И так далее, по списку.
Поскольку наши чиновники и на службе, и на отдыхе – птички ранние, уже к 9 утра они прибывают на место культурного отдыха, а час спустя уже вся поляна накрыта: вкусно дымятся мангалы, где поспевает шашлык; сверкают кубики льда, среди которых прячутся лобстеры. На расстеленной на земле скатерти, изображающей карту губернии, выставлены блюда мейсенского фарфора – с греческими оливками, испанским хамоном, германской колбасой, португальской бужениной, датскими мидиями, трюфелями от знаменитой французской фирмы Chocmod, бельгийской нугой, австрийскими конфетами «Моцарт Mirabel» – короче говоря, замучаешься перечислять, чего там только нет. Солнце бьет в глаза, отражаясь в бутылочном стекле: здесь и коньяк, и текила, и ром, и джин, и виски, и сакэ, и чача, и сливовица, и, разумеется, водка восьми разных сортов.
В центре скатерти неким утесом возвышается музыкальный центр (made in Japan). Легко перекрывая шум листвы и щебетание пташек, из четырех динамиков доносятся звуки зажигательного рок-н-ролла. Через минуту, однако, музыку немного убавят, чтобы The Rolling Stones не помешал начальнику губернии произнести первый тост.
– Вздрогнем? – по-отечески подмигивает подчиненным Валерий Васильевич, поднимая бокал с березовым соком (ничего крепче ему нельзя по должности). – Как всегда, первую пьем за руководящую и направляющую. За ту, без которой и нас бы не было, и вас бы не было, и вообще ничего бы здесь не было. За ту, которая отделила хлябь от тверди. Короче говоря, за властную верти…
Увы, глава губернии не успевает договорить: его отвлекает шум, производимый минивэном, невесть откуда появившимся на окраине поляны. Охрана первых лиц моментально напрягается и затем слегка расслабляется, обнаружив на борту минивэна знакомый логотип – яично-желтый двуглавый орел со свитком в одной лапе и пучком стрел в другой. Служба приставов. Интересно, что им тут надо?
Из минивэна выскакивает некто в униформе цвета морской волны, подбегает к Валерию Васильевичу, прикладывает руку с сердцу, что-то шепчет, извиняюще разводит руками и подает ему какую-то бумажку. Глава губернии подписывает, снисходительно хлопает гостя по плечу. Пристав почтительно тянется к музыкальному центру, выключает, достает диск с «роллингами», сует в карман, отступает обратно в минивэн. Пять секунд – и горизонт чист.
– Вот черти! – смеется Валерий Васильевич. – Оказывается, Госдума вчера наложила запрет на те зарубежные рок-группы, которые не одобряют чего-нибудь российского. Специальный закон приняли. И прямо в тот же день этот… ну как же его, заразу?..
– Мик Джаггер? – подсказывает Денис Владиславович.
– Кит Ричардс? – подсказывает Василий Михайлович.
– Вот-вот! – кивает глава губернии. – Оба! Короче, два этих кита подписали какое-то письмо протеста. И всё, шандец: в России их группу изымают из обращения. Так что мы, братцы, сегодня без музыки… Эх, не додумал я: надо было наше сюда захватить!
– А у меня как раз есть с собой наше! – радостно всплескивает руками начальница областного Минкульта и выхватывает из сумочки диск в черном деревянном футлярчике, расписанном под хохлому. – Песня «Калинка»! Постоянно ношу при себе! Лучшее целебное средство: если правильно приложить, помогает от радикулита, грыжи и почечуя…
Диск исчезает в лотке музыкального центра. «Ах, под сосною, под зеленою, спать положите вы меня», – слышится из динамиков.
Валерий Васильевич умиленно улыбается и снова поднимает свой бокал:
– Так на чем я остановился? Ах да, на вертикали. Итак, пьем сегодня за тех, кто всегда знает и помнит о нас – из Москвы до самых до окра…
Оглушительный треск. На поляну въезжает мотоцикл с люлькой, украшенной флажком. Охрана снова бдит, и снова для беспокойства нет причин: судя по буквам «ФС» на малиновом поле флажка, сюда пожаловала Фельдъегерская Служба. Мотоциклист небрежно козыряет главе губернии и молча подает ему запечатанный пакет. Валерий Васильевич достает листок, читает, чешет в затылке и опечаленно говорит: «Ну раз надо, так надо…» Фельдъегерь молча забирает музыкальный центр и уносит его под звуки «Калинки», по пути еще прихватывая со скатерти пузатенькую бутылочку сакэ. Изъятое грузится в люльку, мотоцикл вновь трещит, как пулемет, — и навсегда исчезает из нашего рассказа.
Министр областной культуры глядит вслед и потрясенно шепчет:
– Господи, но почему? За что? Это ж народная песня, русская…
– Песня – да, а музыкальный центр – нет, – досадливо крякает Валерий Васильевич. – Японский, блин. Наши думские говоруны снова бдят. Подумали и решили: раз японцы всё еще требуют у нас острова, значит мы с ними по-прежнему, с 1945 года, официально находимся в состоянии войны, и у товаров, произведенных в Японии, как бы вроде статус военных трофеев. И мы как госслужащие не имеем права их использовать без согласования с Минобороны и МИДом… Ладно, переживем, депутатам, в конце концов, видней… Давайте-ка я все-таки доскажу вам свой тост, про вертикаль власти, и мы, наконец, выпь…
И опять главу губернии отвлекают: возмутителей спокойствия на сей раз оказывается сразу два, причем оба – БТРа и оба с камуфляжной раскраской. Только камуфляж на одном – серо-синий, а на другом – буро-зеленый. Охрана губернских чиновников даже не напрягается: эмблемы на бортах броневиков большие, видно их уже издалека. Двуглавый орел со свитком в одной лапе и факелом в другой – это, стало быть, Госкомнадзор. Голубой треугольник, вписанный в бежевый кружок и обрамленный острыми лучами, – это МЧС.
– Дамы и господа, просьба сохранять спокойствие! – обращается к присутствующим степенный двухметровый эмчеэсник и вручает Валерию Васильевичу сразу три бумажных листа. – Мы не собираемся вам мешать проводить свой культурный досуг. Отдыхайте, развлекайтесь, пожалуйста, а домой сможете добраться на общественном транспорте. Отсюда до ближайшей автобусной остановки всего три километра, – если по прямой.
– Чего-чего-чего-чего? – паникуют собравшиеся на поляне, наблюдая, как их понурые водители под присмотром МЧС уводят отсюда прочь родных стальных лошадок.
– Госдума вчера приняла закон про иномарки, – с обреченным видом объясняет Валерий Васильевич, отрываясь от первого листа бумаги. – В интересах отечественного автопрома их предписано изымать у граждан и должностных лиц. Исключение будет сделано только для органов власти федерального уровня. А нам, регионалам, – шиш с конфискацией.
Тем временем маленький шустрый госкомнадзорщик уже по-хозяйски прибирает со скатерти в огромный мешок все деликатесы и все алкогольные напитки.
– Но позвольте… – жалобно произносит Денис Владиславович, видя, как в бездонном мешке исчезают последние надежды провести корпоратив на природе.
Валерий Васильевич, уже дочитавший то, что написано на втором листке, дергает зама за рукав и отрицательно мотает головой: дескать, не препятствуй.
– Подписан Указ президента, запрещающий в России продукты питания иностранного производства, – с неизбывной тоской говорит глава губернии подчиненным. – В целях наказания, блин, проклятого Запада: чтобы он, гад такой, в одиночестве обожрался.
– Но тут были и те, которые нашего производства! – с болью в голосе восклицает начальник областного Минсельхоза. – Пастила и салями наши! – обращается он к госкомнадзорщику, который по-прежнему набивает мешок. – Не имеешь права забирать! Они изготовлены у нас на родине, по лицензии, почитай на этикетках! И шашлык не тронь, вредитель! Куда понес шашлык? Верни его назад – он из отечественной свиньи!
– Э-э-э, без толку, – негромко вздыхает Василий Михайлович, который уже успел изучить третью бумагу, предъявленную его шефу. – Думцы пошли еще дальше президента: они вчера в порядке санкций еще и все иностранные слова запретили на фиг. А ведь «пастила» – слово французское, «салями» – итальянское, «шашлык» – тюркское… Все самое вкусное придумали не у нас.
– Неужели и водку тоже? – ужасается глава Мининвестиций. – Быть такого не может!
Госкомнадзорщик, завязав мешок, напоследок оглядывает место действия. Корпоративный праздник закончился, так и не начавшись. Земля вокруг снова безвидна и пуста. Последняя министерская иномарка с печальным урчанием покидает поляну. На казенной скатерти в гордом одиночестве остается трехлитровая банка с березовым соком.
– «Водка» – польское слово, – сочувственно объясняет эмчээсник министру инвестиций. – В другой раз советую брать самогон. Уж это слово точно наше, можете не сомневаться.
http://coollib.net/b/333349/read
Обложка и иллюстрации Ольги Пегановой
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=22102016010612&oldnumber=782