Свежий взгляд на пропаганду

Михаил РОСКИН

Как утверждает статья № 29 Конституции Российской Федерации, «не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду». Казалось бы, все здорово. Но с конца зимы 2014 года была замечена консолидация и мобилизация провластных средств массовой информации, а также усиление информационного давления. Данный факт, без сомнения, обусловлен политическим и военным конфликтом с территориально и культурно близким соседом – Украиной, который, к тому же, привел к ухудшению экономической ситуации в самой России. Можно ли считать это давление пропагандой?

Пропаганда – что это?

Как замечает Элиот Аронсон, сло¬во «про¬паган¬да» име¬ет сравнительно не¬дав-нее про¬ис¬хожде¬ние. Пер¬вое до¬кумен¬таль¬но под¬твержден¬ное ис¬поль¬зование дан¬но¬го тер¬ми¬на от¬но¬сит¬ся к 1622 го¬ду, ког¬да Па¬па Рим¬ский Гри¬горий XV ос-но¬вал Свя¬щен¬ную кон¬гре¬гацию про¬паган¬ды ве¬ры. Это случилось из-за обеспокоенности рим¬ско-ка¬толи¬чес¬кой цер¬ковью своими не¬уда¬чами в рамках ре¬лиги¬оз¬ных войн. Па¬па Гри¬горий решил, что попытки восстановить веру силой оружия обречены на провал и необходимо использовать убеждение. По мнению Аронсона, именно этим обусловлен тот факт, что сло¬во «про¬паган¬да» имеет «от¬ри¬цатель¬ное зна¬чение в про¬тес¬тант¬ских стра¬нах, но до¬пол¬ни¬тель¬ный по¬ложи¬тель¬ный от¬те¬нок (сход¬ный с «об¬ра¬зова¬ни¬ем» или «про¬пове¬дова¬ни¬ем») на ка¬толи¬чес¬ких тер¬ри¬тори¬ях».

В дальнейшем концепт пропаганды оказался массово востребован только в начале 20 века, когда его смысл видоизменился и стал включать в себя как техники, способствующие информационному противоборству в рамках военных кампаний, так и практики, присущие тоталитарным режимам.

С развитием наук об обществе ученые обнаружили, что элементы пропаганды присутствуют не только в тоталитарных и авторитарных обществах, но и в развитых западных демократиях. В связи с этим смысл концепта вновь видоизменился и приобрел уже знакомые нам очертания. Их можно выразить следующим образом: пропаганда – это «мас¬со¬вое вну¬шение или вли¬яние пос-редс¬твом ма¬нипу¬ляции сим¬во¬лами и пси¬холо¬ги¬ей ин¬ди¬виду¬ума. Про¬паган¬да вклю¬ча¬ет ис¬кусное ис¬поль¬зо¬вание об¬ра¬зов, ло¬зун¬гов и сим¬во¬лов, иг¬ра¬ющее на на¬ших пред¬рассуд¬ках и эмо¬ци¬ях; это рас¬простра¬нение ка¬кой-ли¬бо точ¬ки зре-ния та¬ким об¬ра¬зом и с та¬кой ко¬неч¬ной целью, что¬бы по¬луча¬тель дан¬но¬го об¬ра-щения при¬ходил к «доб¬ро¬воль¬но¬му» при¬нятию этой по¬зиции, как ес¬ли бы она бы¬ла его собс¬твен¬ной».

Рассуждая о данном феномене, Уолтер Липпман говорит о том, что пропаганда невозможна без цензуры, поскольку цензура позволяет «установить барьер между обществом и событием», тем самым не позволяя отдельным индивидам формировать собственную версию происходящего.

Известна типология П. Лайнбарджера, который в 1948 году написал книгу «Психологическая война», где выделил следующие виды пропаганды:

- Во¬ен¬ная про¬паган¬да – ис¬поль¬зо¬вание ресурсов для ин-форма¬ционной поддержки ве¬дущих¬ся во¬ен¬ных дей¬ствий и об¬щих це¬лей, пос-тавлен¬ных пе¬ред со¬бою во¬юющи¬ми сто¬рона¬ми;

- Кон¬верси¬он¬ная про¬паган¬да – информационное воздействие на цен¬нос¬тные ори¬ен¬та¬ции че¬лове¬ка или групп лю¬дей с целью из-ме¬нения его (их) ус¬та¬новок в отношении по¬лити¬ки, про¬води¬мой выс¬шим ру-ководс¬твом стра¬ны;

- Раз¬де¬литель¬ная про¬паган¬да – информационное воздействие, которое нап¬равлен¬о на усугубление противоречий в рамках одной группы людей. Как правило, в основе лежат раз¬ли¬чия ре¬лиги¬оз¬но¬го, на-ци¬ональ¬но¬го, со¬ци¬аль¬но¬го и про¬фес¬си¬ональ¬но¬го ха¬рак¬те¬ра. Основная задача – ос¬лабле¬ние единс¬тва в ря¬дах оппонента вплоть до его рас¬ко¬ла;

- Де¬мора¬лизу¬ющая про¬паган¬да – информационное воздействие, целью которого является ос¬лабле¬ние пси¬хики че¬лове¬ка и обос¬тре-ние его чувс¬тва са¬мосох¬ра¬нения с целью сни¬жения мо¬раль¬но-бо¬евых ка¬честв, вплоть до от¬ка¬за от учас¬тия в бо¬евых дей¬стви¬ях;

- Про¬паган¬да пле¬на – информационное воздействие на че-лове¬ка или груп¬пы лю¬дей, нап¬равлен¬ное на фор¬ми¬рова¬ние по¬ложи¬тель¬ных ус-та¬новок по от¬но¬шению к сда¬че в плен как единс¬твен¬но ра¬зум¬но¬му и бе¬зопас¬но-му вы¬ходу из сло¬жив¬шей¬ся об¬ста¬нов¬ки.

Эта типология нам пригодится чуть позже, а пока обратимся к набирающей обороты теории сигнализации.

Теория сигнализации

Существует несколько подходов к определению и пониманию смысла пропаганды в авторитарных режимах. В последнее время активное развитие получает теория сигнализации. Она, в отличие от классического подхода, рассматривает цель пропаганды, абстрагируясь от содержания ее контента. Поскольку суть этого феномена заключается не только в том, чтобы посредством информационных практик внушить массам необходимые установки касательно решений власти по определенным поводам, а в том, чтобы «транслировать сигнал силы правительства в поддержании общественного контроля и политического порядка».

Представим, что авторитарные правительства могут быть либо слабыми, либо сильными. Там, где руководство страны слабее, бунт более вероятен. Там где власть сильна, даже те, кто не согласен с ее политикой, вынуждены молчать и сохранять лояльность, поскольку риски от участия в оппозиционной деятельности слишком велики. Пропаганда выступает инструментом правительства, который позволяет демонстрировать народу свою силу. Поскольку затраты на разработку и внедрение манипуляций достаточно велики, и граждане это понимают, то они склонны отождествлять степень насыщенности пропаганды с силой правительства. Следовательно, там, где пропаганда сильна, политический гражданский протест менее вероятен и принимает маргинальные формы.

Хайфенг Хуанг так описывает модель взаимодействия правительства и граждан. Первым ходит правительство и решает, сколько пропаганды производить. После этого граждане начинают думать, каковы их шансы на восстание. Если уровень пропаганды низок, то массы решают, что правительство слабо и начинают бунтовать. Если уровень пропаганды высок, то протест не будет осуществлен, а граждане будут дожидаться изменения ситуации.

В такой ситуации кажется очевидным, что любое авторитарное правительство будет стремиться симулировать свою силу с помощью пропаганды. Но на этом пути есть ограничение, связанное с ресурсами, поскольку слабому правительству намного труднее выстроить идеологическую систему и наложить ее на своих граждан.

К слову, в контексте теории сигнализации становится понятным, почему в качестве пропагандистских тезисов берутся порой несуразные и противоречивые вещи. Например, кейс с «распятым мальчиком» на российском телевидении, истории про кубинскую медицину «высочайшего качества» и тому подобные явления. Цель внедрения данных тезисов заключается вовсе не в том, чтобы люди поверили в то, что противоречит их опыту. Цель – показать людям, что правительство способно навязать и продавить народным массам иллюзорную реальность. С помощью этой практики государственная власть утверждает свою силу, уменьшая желание обычных граждан идти против политического течения.

Кейс: Россия в 2014 году

Исходя из вышеуказанных определений, можно констатировать, что в 2014 году российское общество столкнулось с широким применением конверсионной и разделительной пропаганды. Как заметил в своем эссе британский телепродюсер Питер Померанцев, «в сегодняшней России, по контрасту, сама идея правды нерелевантна. В российском "новостном" вещании границы факта и вымысла окончательно размыты. Фишка этой новой пропаганды – не переубедить кого-то, но удержать зрителя в подвешенном, обезумевшем состоянии, тем самым скорее подрывая западный нарратив, чем предлагая собственный контрнарратив. Это идеальный жанр для конспирологов, которые на российском ТВ повсюду».

Основным инструментом современной государственной пропаганды является телевидение. И это не случайно, поскольку, согласно Фонду «Общественное мнение», 88% граждан узнают новости о конфликте с Украиной именно из этого источника. При этом порядка 73% доверяют полученной информации. Стоит заметить, что доля государства в самых популярных телеканалах такова: 51% «Первого канала» принадлежит государству, а «Россия 1» целиком находится во владении медиахолдинга ВГТРК, который принадлежит Правительству Российской Федерации.

Исходя из описанной выше теории сигнализации, можно предположить, что усиление информационного давления придало правительству силы в глазах народа и повлекло за собой уменьшение протестной активности. Для того, чтобы подтвердить эту гипотезу, можно обратиться к нескольким открытым источникам статистической информации.

В январе 2014 года ВЦИОМ провел исследование «Протестные настроения в России и Украине». Согласно ему, «протестный потенциал в России снижается. По мнению респондентов, "белоленточное движение" мало чего добилось и имеет немного шансов на возрождение». Показатель индекса протестного потенциала снизился с 38 пунктов в декабре 2011 года до 31 в январе 2014 года. Индекс личного протестного потенциала так же изменился в низшую сторону с 32 пунктов до 28.

В конце января происходят знаменательные события на улице Грушевского. Мирный протест в Киеве перерастает в беспорядки и столкновения с «Беркутом», появляются первые жертвы. Именно в этот момент происходит резкое наращивание информационного воздействия на российском телевидении. Далее последует референдум в Крыму и его присоединение к территории Российской Федерации. Следом пройдут референдумы в так называемых Донецкой и Луганской народных республиках, однако они в состав России включены не будут. Следующими информационными поводами становятся боевые действия украинской армии в зоне АТО, сбитый гражданский самолет и введение западными странами санкций против России. Интересно то, что, начиная с января 2014 года, наблюдается резкое падение индекса общественного протестного потенциала с 31 пункта до 23 всего за 8 месяцев. Следует отметить, что самый низкий уровень общественного протестного потенциала приходится на период августа-сентября 2014 года, когда с помощью телевизионной пропаганды удалось сформировать положительный образ России, вернувшей часть «исконно своей» территории, а так же образ «ополченцев», успешно противостоящих «украинским марионеткам США». В это время негативные последствия санкций еще не успели существенным образом сказаться на жизни обычного россиянина. Однако, начиная с ноября 2014 года, уровень протестных настроений набирает обороты и за два месяца возвращается к январской отметке, а после наступления финансового кризиса декабря 2014 года увеличивается до 34 пунктов. Похожую динамику можно наблюдать и с индексом личного протестного потенциала. Он достигает своего минимума в августе 2014 года и начинает медленный рост, достигая 25 пунктов. Для сравнения в 2011 году он составлял 33 пункта.

Что это значит? Неужели пропаганды на российском телевидении стало меньше? Или теория сигнализации перестала работать? Нет, скорее всего, дело в том, что рост протестных настроений обусловлен финансовым кризисом, вызванным падением цены на нефть и санкциями.

Как показало январское исследование Левада-Центра, экономический кризис и недееспособность Правительства вызывает возмущение у 74% финансово состоятельных респондентов, а у бедных граждан уровень недовольства намного ниже и равен 40%.

Такие цифры объясняются, видимо, тем, что более благополучные граждане не готовы отказываться от психологически комфортного уровня жизни ради борьбы с «киевской хунтой», «американцами» и так далее. В то же время среди бедного населения внешнеполитические успехи страны воспринимаются иначе, они в большей степени ассоциируются с личными достижениями. А тезис «сейчас надо потерпеть, зато мы Западу нос утерли» находит более широкую поддержку.

Подводя итог, можно сделать следующий вывод. Цель спланированного повышенного информационного воздействия на граждан России в последний год заключается в двух моментах. Во-первых, это попытка повлиять на установки людей в отношении политической нестабильности в Украине, процесса присоединения Крыма и боевых действий на Донбассе. Во-вторых, это сигнал протестным силам в России, что режим силен и не стоит ему противостоять, поскольку он готов к самым жестким мерам, чтобы не допустить повторения «украинского сценария».

Эта тактика хорошо работала до той поры, пока Россия не ощутила на себе действие международных санкций. Как поведет себя индекс протестных настроений в дальнейшем? Во многом это будет зависеть от внешнеполитической повестки, но не менее важно и то, как поведут себя лидеры оппозиции. Смогут ли они договориться и провести массовые протестные акции, отказавшись от личных амбиций и самопиара? Первый ответ на этот вопрос мы получим 1 марта, когда пройдет всероссийская «антикризисная» акция протеста.

Открытая Россия (www.openrussia.org)

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=17022015101541&oldnumber=733