Слепая любовь Мотылька

Лана СОКОЛОВА

В конце мая театр оперы и балета был заполнен до отказа. Кого-то привлек традиционный Собиновский, но думается, что большая часть публики пришла посмотреть на работу петербургского режиссера Алексея Степанюка «Мадам Баттерфляй» Джакомо Пуччини (японская трагедия в двух действиях и трех частях; либретто, по просьбе Пуччини, написали Луиджи Иллика и Джузеппе Джакоза по мотивам драмы Давида Беласко «Гейша», написанной по мотивам одноименной журнальной повести Джона Лютера Лонга).

Слова о собственной, не совсем привычной, трактовке характера главной героини Степанюка процитировали, пожалуй, все саратовские СМИ.

Премьеру «Мадам Баттерфляй», последний раз шедшую на сцене саратовского оперного чуть более тридцати лет назад, думается, по праву можно отнести к разряду успешных спектаклей.

Как и было обещано, спектакль выдержан в классическом стиле. Художник-постановщик Юрий Устинов (г. Москва) взял на основу элементы традиционного японского дома – раздвижные ширмы, которые при своем минимализме создают определенное настроение, позволяя организовать сценическое пространство таким образом, что оно создает ту самую «коробочку с секретами», о которой говорит Пинкертон (Илья Говзич), разглядывая дом.

Расписанные трехслойные невесомые задники притягивают внимание не меньше, чем происходящее на сцене. Обещанная кинематографичность, или видео-контент спектакля (именно так значится в программке работа Дениса Смирнова), выше всяческих похвал.

Сложно сказать, что больше привлекает внимание и создает настроение спектакля: происходящее на сцене или за ней. Картины бушующего моря наряду с музыкой подчеркивают то страстность натуры юной Чио-Чио-сан (Ольга Кочнева), то печаль, страдания и переживания от неизвестности. Цветущая сакура во втором действии с нежным портретом японки и спокойное море, передают состояние героини, узнавшей о приходе в порт долгожданного судна, на котором должен приехать ее супруг, полна нежности и очарования. Порой складывается ощущение, что видеоряд более выразителен и даже закрадывается крамольная мысль, что если бы на сцене не было артистов, то видео-контент и работа московских художников совместно с оркестром могли бы создать действо, не уступающее по накалу эмоций и экспрессивности традиционному спектаклю.

Восточный колорит страны Восходящего Солнца подчеркивали яркие костюмы, созданные москвичкой Ириной Акимовой. Принц Ямадори (Владимир Ушаков) больше напоминал актера театра кабуки своим гримом, что, впрочем, не портило общей визуальной картины, а даже привнесло некую изысканную театральность в действо.

Порадовала игра артистов, чего, к сожалению, не часто увидишь в оперных постановках. Сценически образ Чио получился именно таким, как рассказывал журналистам Степанюк: «Настасья Филипповна и Наташа Ростова в одном лице», слепая любовь Чио, которая не проходит со временем и которой она остается верна до смерти.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=6062012231357&oldnumber=621