От диктатуры – к демократии

Теория ненасильственной борьбы

mioritix.tripod.com

Термин “ненасилие» в последнее время становится все более и более популярным. Он прочно вошел в обиход политической лексики; без него редко обходятся в политологических дискуссиях оно все чаще встречается в прессе, в статьях, вышедших по поводу текущих социальных и политических событий.

От редакции:

После появления в России 4 декабря 2011 года нелегитимного парламента и воцарения на престол

7 мая 2012 года неизбранного народом президента наша страна вступила в мрачную эпоху диктатуры – как результат выстраивания Путиным так называемой государственной вертикали, приведшей к ликвидации политической жизни, федерализма, разделения властей, местного самоуправления, к извращению Основного закона страны и, в конце концов, к антиконституционному захвату насквозь коррумпированной бюрократией – от Кремля до последнего сельского поселения – всей полноты власти, включая законодательную, судебную и правоохранительные системы.

Рубежом, за которым Россия окончательно рухнула в пучину чиновничьего беспредела, стали события 6 мая в Москве, когда произошли столкновения безоружных граждан с озверевшими омоновцами. Вина властей очевидна, тем более что организаторы антипутинских шествий и митингов неоднократно подчеркивали абсолютно ненасильственный характер их протеста. Да и такого масштабного насилия над людьми до 6 мая не наблюдалось.

Предлагая читателям газеты «Богатей» эту статью, мы надеемся, что разум восторжествует и борьба честных граждан с диктаторским режимом, воцарившимся в России на всех уровнях, будет проходить ненасильственными средствами. Но случиться это может только при одном необходимом условии: если власть найдет в себе силы идти на уступки, реально выполняя требования, а не ограничиваясь подачками и не провоцируя конфликты.

Причин этому достаточно. Помимо ужаса перед творящимся на наших глазах и все возрастающим насилием, помимо осознания гибельности насилия во имя любых целей, помимо авторитета мыслителей, общественных деятелей, с которыми связываются идеи и практика ненасилия, да и просто человеческой привлекательности философии ненасилия, в быстром принятии слова «ненасилие» и связанных с ним ассоциаций кроется усталость от привычных слов, с помощью которых принято выражать возвышенные этические идеи.

Насилие и ненасилие присутствуют во всех культурах, у всех народов. Насилие на протяжении многих веков было, можно сказать, формой общественного развития, а наряду с этим существовали упования на ненасилие, различным образом выражаемые, вылившиеся на уровне индивидуального самоопределения в непротивлении, неучастии, пассивности, уходе. Как известно, евангельский образ ненасилия и состоит в этом: «Не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку, обрати левую». Многие из современных приверженцев теории и практики ненасилия стремятся привлечь такой новозаветный материал для обосновании идеи ненасилия. Но ведь и по Евангелию, и по Деяниям Апостолов известно, что раннехристианская социально-этическая доктрина, имея в качестве одного из краеугольных камней заповедь ненасилия, вполне допускала из прагматических соображений насилие в отношении ярых противников истинной веры или вероотступников. Только благодаря реформаторству Л.Н. Толстого заповедь «не противься злому» приобрела тот смысл, который мы стараемся вычитать в ней сегодня: «Не противься злу насилием», и это – одна из ряда возможных интерпретаций евангельской заповеди.

В каждой культуре существуют две альтернативы: одна – ориентация на насилие, другая – на ненасилие. При этом в разных культурах указанная альтернатива проявляется по-разному. Чтобы полнее понять идею ненасилия, рассмотрим проявление этой идеи в культурах Востока, Запада и России.

Традиционным культурам, определяющим лицо Востока, присуще гармонизирующие видение человека и космоса, их нерасчлененность, полное единение. «Мир и я рождаемся вместе, и вся тьма вещей составляет единое со мной», – говорится в даосском тексте «Чжуан-цзы» (IV в. до н. э.). О той же гармонии говорят и конфуцианцы. По словам Чан-Цзая (IX в.), «небеса – мой отец, земля – мать моя, и даже такое мельчайшее существо, как «я», находит себе место среди них. Все люди – мои братья и сестры, все существа –мои друзья».

Апофеозом ненасильственного отношения ко всему живому является индийский джайнизм. «Книга о хорошем поведении» из джайнского канона наставляет: «Причинение вреда земле подобно избиению, ранению и убийству слепого... Зная это, человек не должен грешить против земли или позволять другим делать это... Человек, который воздерживается от причинения вреда даже ветру, знает о страданиях всех живых существ... Тот, кто знает, что плохо для него самого, знает, что плохо для других, и наоборот...»

Но вот что парадоксально: ненасильственное отношение к природе имело негативные последствия для судеб народов Востока. Потому что невыделенность человека из природы проектировалась на общество. Отсюда – отсутствие понятия индивид, личность. Человек рассматривается как «песчинка» в природе и обществе. Его самоценность не признается. Поэтому в традиционном обществе по отношению к человеку допускается насилие со стороны государства. Об этом ярко свидетельствует кастовая система, функционирующая до сих пор в индийской культуре.

В традиционной культуре Китая человек рассматривается в качестве «песчинки», слагающей окружности социальной иерархии, расположенные вокруг единого центра – императорской власти, обладающей правом на любые формы насилия во имя сохранения общественной системы, «освященной Небом». Короче говоря, в восточном традиционном обществе наблюдается, с одной стороны, ориентация на ненасилие в отношении к природе, а с другой стороны – насильственная ориентация государства по отношению к человеку.

На Западе мы видим совсем другую альтернативу. Начиная с античности, возрастает отпадение человека от космоса и человек по отношению к природе выступает как «царь», который вправе управлять ею. Но с другой стороны, выделение человека из природы, придание ему «царственного» статуса позволило Западу, получив первые импульсы в итальянском Возрождении, двигаться от идеи индивида к индивидуальности и, наконец, личности. К новому времени происходит фактически окончательный разрыв Европы с традиционным обществом, тогда же возникают политологические понятия «Запад» и «Восток». Новая экономическая и политическая реальность европейской истории коренным образом меняет отношение к человеку, ведет к утверждению его «естественных» прав, к числу которых прежде всего относится право на жизнь, на безопасность.

Сравнительный анализ культурных традиций Востока и Запада помогает трезво оценить отечественную ситуацию. Не только в силу нашего географического срединного положения, но и вследствие ряда исторических причин, в пост-советском пространстве, по крайней мере в XX в., сложилась ситуация безальтернативности – ориентация на насилие и по отношению к природе, и к человеку в обществе.

Где же выход? Наверное, единственная надежда для нашего мира это «узкий и прямой путь ненасилия» (М. Ганди). Это отказ от насилия, от стремления подавить, эксплуатировать, манипулировать или подчинить противостоящую сторону, признание ее равноценности и достоинства как партнера диалога. Именно здесь кроется исток поиска компромиссов, нахождения баланса сил и обретения солидарности, мирного разрешения конфликтов, трудных путей собеседования и сотрудничества, согласия и соревнования, сострадания и сочувствия, соединения и сосредоточения. Жизнь оказывается важнейшей этической ценностью. Отказ от идеологии господства и подчинения отнюдь не означает отказ от власти, а лишь от определенных форм осуществления власти – от авторитарно-деспотических и репрессивно-насильственных механизмов ее реализации, вообще недопускающих ни самоорганизации, ни самоуправления, ни свободы личности.

Какие же методы можно применять в борьбе за ненасилие? Казалось бы, о применении силы не может идти и речи (ведь борьба ненасильственная), однако сила в ненасильственной борьбе не только применительна, но и занимает в ней очень важное место.

Рассмотрим этот интересный вопрос более подробно. Он нашел свое отражение в работе Дж. Шарпа «Роль силы в ненасильственной борьбе». В этой работе много интересных мыслей, большинство из них, достойных нашего внимания, приводится ниже.

Понятие силы

В основе ненасильственной борьбы лежит определенное понимание природы силы в обществе и политике. Эту борьбу невозможно понять, если не принимать во внимание такого важного элемента, как сила.

Данное утверждение находится в прямом противоречии с широко распространенными представлениями о том, что ненасильственное действие теоретически и практически игнорирует реальность силы в политике, и что сторонники ненасильственных действий очень наивны, ибо не видят в насилии источник политического могущества. Эти представления связаны с отрицанием или игнорированием силы в политике и той роли, какую она играет в процессе ненасильственной борьбы.

Ненасильственная борьба представляет собой политическую технику, которую необходимо понять исходя из ее собственной природы, а не объяснять или оценивать ее по ассоциации или сходству с другими явлениями. Эта техника скорее использует социальные, психологические, экономические и политические методы воздействия на оппонента (согласно учению ненасилия, субъекта, против действий или политики которого ведется борьба, следует не называть врагом, противником, а оппонентом. Тем самым выражается принципиальная готовность к взаимопониманию, диалогу, сотрудничеству). Она включает около 200 методов символического протеста, социального несотрудничества, экономических бойкотов, трудовых забастовок, политического несотрудничества и мирного вмешательства (которое может варьироваться от сидячего протеста до создания параллельного правительства). Эти разнообразные методы также именуются «оружием» ненасильственных действий.

Данную технику не следует путать с отличными от нее, но не менее важными проявлениями религиозных и нравственных убеждений, которые предполагают уклонение от насилия. Однако гораздо чаще люди и движения, осуществлявшие практику ненасильственной борьбы, не принимали в принципе обязательства использовать только мирные средства. Они использовали насилие прежде или готовы прибегнуть к нему при определенных обстоятельствах в будущем. Иными словами, при наличных условиях эти люди были готовы следовать благородной стратегии ненасильственной борьбы для достижения конкретных целей, хотя и не были связаны обязательством использовать именно эти средства в любых возможных ситуациях. Основной причиной выбора этой стратегии была надежда увеличить свои шансы на успех в данном конфликте.

Ненасильственная борьба является техникой противостояния силы противнику – оппоненту. Группа, выступающая в качестве оппонента, обычно обладает значительной административной, экономической, политической и военной мощью.

Эта группа обычно представляет собой контролируемый элитой государственный аппарат, который враждебен благополучию и интересам широкого населения. Однако часто в качестве оппонента выступает внегосударственное образование, поддерживаемое государственными структурами.

Широкие круги населения, которые испытывают отрицательное воздействие политического курса и действий группы, которая рассматривается в качестве оппонента, могут быть названы «притесняемой» группой. Эта группа может заниматься отдельными проблемами или выступать против политики в целом, или даже может не признавать режима. Но группа, которая фактически участвует в ненасильственной борьбе, меньше «притесняемой» группы, хотя количество людей и различных социальных институтов, вовлеченных в эту борьбу, может широко варьироваться.

Эта борьба не может быть понята или разумно организованна без внимания к возможности силы. Термин «сила» используется здесь для обозначения всей совокупности различных видов воздействия и давления (включая санкции), помогающих группе или обществу сохранить себя, реализующих их политический курс и способствующий ведению внутренней и внешней борьбы. Сила может измеряться соответствующей возможностью контролировать ситуацию, людей и институты, или возможностью мобилизовывать людей и институты на определенное действие. Такого рода сила может быть использована, чтобы дать возможность группе достичь определенной цели; осуществить или изменить политический курс; побудить других людей вести себя так, как того желают обладатели силы; сопротивляться или поддерживать существующую систему, политику и отношения; изменить или разрушить существующую расстановку сил или институтов; или совершенствовать комбинацию всех этих факторов.

Политическая сила может находиться в руках правительств, государства, институтов, оппозиционных движений и других групп. Она может быть использована непосредственно, но может быть и резервной способностью, оказывая влияние лишь фактором своего существования.

Чтобы понять роль силы в ненасильственных действиях, необходимо взглянуть на ее природу и динамику, – как в группе оппонентов, так и в группе ненасильственного действия.

(Продолжение следует)

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=24052012125728&oldnumber=619