Черный юмор для тех, кто понимает

Екатерина БОГДАНОВА

Последняя тюзовская премьера хороша уже тем, что задевает за живое, заставляя трепетать нервишки и нервы. И даже не так важно, чем – зрелищностью ли или попыткой надавить на жалость, удивить, шокировать. Поди разберись в том слоеном пироге подтекстов и смыслов, который сочинил на сцене ТЮЗа в «Проклятии голодающего класса» американский режиссер Ли Бруер. Сам он, правда, уверен, что его вольное авторское перефразирование пьесы Сэма Шепарда насквозь пронизано юмором. В этом он признался 13 октября на специально организованной в честь режиссера-«именинника» постпремьерной пресс-конференции.

Это мероприятие собрало по ту сторону предназначенных для прессы мест и областного министра культуры Синюкова, и маститых театральных критиков, и режиссеров Европы, с которыми в настоящий момент тесно сотрудничает саратовский ТЮЗ. Но тон встрече, безусловно, задал режиссер из Америки: к вящему удовольствию журналистов, Ли Бруер оказался весьма красноречив.

О театрах больших и малых

Саратовская театральная школа – это что-то удивительное, просто потрясающее, тем более, что она находится в таком небольшом, по мировым стандартам, городе, достаточно удаленном от столицы. Когда я сюда приехал, в первую неделю у меня было ощущение, как будто этих актеров учили в Санкт-Петербурге или Москве. Я был очень удивлен, когда узнал, что они все учились здесь, в Саратове, и что это уже часть традиции, что театральное обучение здесь развивается очень активно. Это очень отличается от ситуации в Соединенных Штатах. В США есть два центра, где актеры могут получить профессиональное образование – это Нью-Йорк и Лос-Анджелес. Если вы выезжаете за пределы Нью-Йорка или Лос-Анджелеса, вы не найдете профессиональных актерских школ. Скорее всего, это будут какие-нибудь отделения театрального мастерства при университетах. Есть огромная разница между выпускниками, которые заканчивали вузы в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке, и теми, кто учился за пределами этих городов – разница и в методах преподавания, и в уровне актерского мастерства. Редки случаи, когда какие-нибудь действительно хорошие актеры обучались за пределами этих центров. И они обычно не уезжают из этих городов: либо остаются в нью-йоркских театрах, либо снимаются в Лос-Анджелесе в кино.

Менять или не менять? Не вопрос

Традиционно Сэма Шепарда ставят в стиле реализма. Что я подразумеваю под этим стилем? Я сразу начинаю ассоциировать его с хорошим традиционным ирландским театром, в котором минимум декораций, все сосредоточено на актерской игре и встречаются цельные куски актерских работ. Но я сам придерживаюсь несколько иной театральной традиции, особенно как режиссер, и обычно не делаю то, к чему привыкли люди, иду отличным от других режиссеров путем. Примерно за десятилетие, от семидесятых до восьмидесятых годов, возник такой подход к решению театральной постановки, что концепция самого режиссера, его интерпретация, не менее важна, чем задумка автора текста. Дело в том, что, когда пьеса становится известной и люди уже знают ее, она нуждается в определенной интерпретации, иначе она умрет. Это идет от известных режиссеров, которые работали в кино – Феллини, Росселлини. В России эту традицию начал развивать Мейерхольд, она пошла от его постановки «Ревизора» по пьесе Гоголя. На Западе сама эта пьеса не так популярна, как то, что с ней сделал Мейерхольд. Но существует большое противостояние между традиционалистами, которые не хотят абсолютно ничего менять в тексте, вплоть до запятой, и интерпретационистами, которые хотят менять все. Например, обычно говорят: нельзя делать из Чехова какой-то другой вариант, кроме того, который был во МХАТе. Очень часто люди, которые работают в театре, пытаются предотвратить всеми способами режиссерскую интерпретацию. В данном случае я мог делать с пьесой Сэма Шепарда все, что захочу, потому что Сэм был очень-очень далеко отсюда. Он, слава богу, жив, дай бог ему здоровья, и у него есть свое представление по поводу того, что он пишет. Мы могли бы абсолютно не понять друг друга.

Автобиографичное

В эту пьесу попали некоторые автобиографичные моменты. Отец Сэма был практически законченным алкоголиком, и Сэм, будучи ребенком, очень его боялся. И жили они на ферме. Но самое главное даже не в том, что он рос в таких условиях. В пьесе запечатлен перелом, который происходил в американском обществе из-за вьетнамской войны и проблем с наркотиками, получившими распространение через движение хиппи. Это все относится и ко мне тоже, потому что я принадлежу к тому же поколению, что и Сэм.

О мифах

Мифология, которая заложена в пьесе, должна быть раскрыта, доступна для понимания зрителя. И зритель должен получать от нее удовольствие. В процессе работы над постановкой мы смотрели «Сияние» Кубрика и воплотили в спектакле и эти мифы тоже. Но в основном я работал с теми мифами, которые лежат в основе Америки. В результате, например, получилась прямая отсылка на канал МТV. Самый типичный из бытующих мифов говорит о том, что Америка – это страна больших возможностей, где можно покупать, продавать, получать доход, богатеть. Контрмиф утверждает обратное: нельзя победить систему, противостоять тем условиям, в которых эта система развивается. Если вы все-таки попытаетесь это сделать, вы проиграете и погибнете. Все мечты разбогатеть разрушаются системой, жадностью, и даже полиция выступает как часть этой системы.

О жестком черном юморе

Спасибо чувству юмора, потому что благодаря ему мы смогли сделать из этой постановки фильм ужасов. Такой же, как «Дракула», «Пятница, 13-е», «Франкенштейн». Очень важно понимать, что действие пьесы происходит именно в шестидесятые-семидесятые годы. В это время менялось сознание людей, люди становились более циничными. Они воспринимали рассказанную в пьесе историю как шутку. Поэтому, какой бы ужасной ни казалась ситуация, важно понимать, что это просто жесткий черный юмор, а совсем не трагедия.

Есть контакт!

Два дня я наблюдал за реакцией зрительного зала. Было очень удивительно видеть взрослых людей в возрасте пятидесяти-шестидесяти лет, которые на полном серьезе пытались понять и вникнуть в происходящее на сцене. В то же время сидящие рядом с ними зрители помоложе просто падали с кресел от смеха. Это очень позитивный знак. Вообще я думаю, что цинизм и юмор, которые заложены в нашей постановке, будут восприняты зрительской аудиторией моложе тридцати лет.

Из США с любовью

В культурном смысле это поворотная постановка, потому что в ней мы взаимодействовали как с российской, так и с американской стороной. И мы очень благодарны за этот дух сотрудничества.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=20102010222444&oldnumber=550