Маленькая страна Абхазия

Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ

Не поленившись в день отъезда с утра пораньше сбегать на колоритный гагрский рынок, я увезла с собой из Абхазии недолговечную, но вкусную память: чучхелу (антисанитарную разновидность засахаренных фруктов), сушеную хурму, набор специй, бутылочки с обжигающе острыми соусами и, конечно же, вино. Всего понемногу, во-первых, потому, что часть этих деликатесов, при желании, можно обнаружить

на том же Сенном или Крытом, но главное – из-за чувства ужаса, охватившего меня при виде раздувшихся рюкзаков и сумок, которые пришлось взвалить на недостаточно могучие плечи при переходе

по «челночному» коридору русско-абхазской границы.

Большой «мандариновый» путь

Этот органично переходящий в уличный базар коридор в местечке Псоу я окрестила «мандариновым путем». Основной экспортный товар Абхазии в зимнее время года, мандарины, сваленный на тележки и навьюченный на широкоплечих женщин (не мужское, видать, это дело), минует пограничные посты на ура. Далеко он не уходит: оптовая торговля бойко разворачивается чуть ли не в десяти шагах от пограничных будок.

По примеру местных, туристы, ничему не удивляясь, проходят мимо. Возможно, еще и потому, что на обратном пути у многих на удивление уже не остается сил: все эмоции в основном сводятся к мысли о том, что автобусную остановку можно было бы перенести и поближе.

Тем не менее, при первом знакомстве граница вызвала у меня детское умиление и даже легкое разочарование. В своей независимости Абхазия отгородилась от России по-приятельски дружелюбно и как-то несерьезно: от рынка в Псоу на российской стороне к таможне ведут несколько метров невысокого забора (он отделяет направления в потоке идущих), далее появляются будочки контрольно-пропускного пункта с окошками для предъявления паспортов, а при благополучном исходе операции по идентификации личности происходит самое интересное – гостям страны предлагается просканировать пожитки в некоем амбаре (другое сравнение на ум просто не приходит) при помощи далеко не самого современного на вид устройства.

Пересекать абхазскую границу в первый раз мне случилось ранним утром под проливным январским дождем. Рынок не работал, «мандариновый путь» был пустынен, а пограничники косились на одиночных, вымокших до нитки туристов с ленивым недоумением. Надо сказать, что мысль о бесполезности зонтика при столкновении со стихией впервые посетила меня именно тогда, застав мои руки за процессом выжимания волос, а ноги – мокрыми и порядком замерзшими в новеньких замшевых сапожках. Окончательно я убедилась в этом предположении уже на следующий день, поняв, что за сутки в природе ничего не изменилось. Субтропические ливни случаются в Абхазии редко, но, случившись, отличаются обильностью и практически безостановочны. Что спасает от них местных – неизвестно, но точно не зонты. Зато известна панацея для не подгадавших с погодой приезжих – это изумительное абхазское вино и чача. И то, и другое готовится и продается в любой уважающей себя абхазской семье, причем, в таком количестве, что сполна дарит туристам ощущение, что в Абхазию они, несмотря ни на что, прибыли не зря. Но о местном гостеприимстве позже.

Преодолев пограничный досмотр, наша маленькая вымокшая делегация из Саратова оказалась-таки в ГАЗельке, отъезжающей в Гагры. В то, что она отъезжала или, по крайней мере, должна была отъехать, мы поверили одновременно с семейной парой из Рязани, пересекшей границу с чемоданами и двумя маленькими детьми. Обрадованный появлением пассажиров, водитель первым делом обвинил нас в том, что именно мы привезли в Абхазию дождь. Правда, узнав, откуда мы прибыли, он смягчился: «А, Саратов! Знаю. Я там учился». Если бы не последовавший далее точный адрес места учебы на Мичурина, можно было бы заподозрить, что такого комплимента удостаивались уже многие пассажиры его маршрутки. И все же нам, польщенным, почти побратимам, пришлось ждать чуть ли не полчаса, прежде чем ГАЗелька тронулась с места. Водитель, горячий абхазский мужчина, в отличие от нас, не испытывал дискомфорта под проливным дождем: перешучивался с коллегами, курил и без устали высматривал пассажиров. От границы можно было уехать в двух направлениях – на Гагры и в Сухум, и, на наше несчастье, столичные рейсы явно пользовались большим спросом.

Я описываю этот эпизод так подробно лишь по одной причине: транспортная система Абхазии стала первым, что поразило меня в этой стране до глубины души. И главным инструментом воздействия на мою неокрепшую психику стали, разумеется, расценки на проезд. Что касается Гагр, то городского транспорта в привычном понимании этого слова в городе нет. Во-первых, город невелик, и незначительные расстояния даже приятнее преодолевать пешком. Во-вторых, от новой части города до старой всегда можно добраться на следующем в Псоу автобусике. Так вот. Первый ваш навык, который испытает на прочность пребывание в Абхазии, так это коммуникативный, а точнее – умение торговаться. Если на рынке демонстрировать сие умение, как минимум, желательно, то избежать решительно-вежливого диалога с водителями маршрутных такси попросту не удастся. Уже первая поездка на общественном транспорте избавляет туристов от привычки, оказавшись в салоне, искать глазами информацию о стоимости проезда. Путешествие до ближайшего столба может стоить как пять, так и пятьдесят рублей (спасибо на том, что задрать таксу выше полтинника в черте города шоферы не решаются). Все зависит от того, турист вы или местный (можете поверить, что определяется это сходу), а ежели местный, то в насколько близком родстве состоите с водителем такси. Исключительно нежные родственные отношения вообще не позволяют водителям брать с пассажиров деньги. Что и компенсируют из своего кармана приезжие. Не сомневайтесь, что терпения и упрямства желающим подзаработать абхазским джигитам не занимать: они готовы не один час прождать платежеспособных пассажиров, при этом их совершенно не будет волновать, какими словами их поминают уже томящиеся в маршрутке люди.

Вообще-то гулять по Гагре следует с осторожностью. Желательно держаться подальше от дороги: практически в полном отсутствии светофоров – а ими в Гагре оборудован один-единственный перекресток – нет ничего удивительного в том, что местные не отказывают себе в удовольствии полихачить. Другое дело, что они все-таки вынуждены проявлять осмотрительность, поскольку время от времени на проезжую часть выходят коровы, овцы, лошади и прочая живность, любовно именуемая водителями «шашлыком».

Что касается нарядов дорожно-постовых служб, то, по всей видимости, они умудряются находить себе занятия поважнее, нежели регулирование происходящего на автомобильных трассах. За все время нашего пребывания в Гаграх милиция только однажды остановила облюбованную нами маршрутку. Оказалось, инспектор просто воспользовался случаем поздравить водителя с прошедшим Новым годом.

Трогательная любовь

к туристам

Интересно, куда бы делось двадцатишеститысячное население Гагр без российских туристов? Ясно, что никуда. Туристов здесь любят, видят издалека, а завидев, стараются что-нибудь предложить, и далеко не в ущерб себе. Лично у меня создалось впечатление, что этику общения с приезжими с малолетства осваивают даже уличные собаки в качестве одного из необходимейших для выживания условий. Обмолвиться о местных собаках заставляет меня даже не любовь к животным, а, скорее, искреннее изумление. Гагрские собаки не лишены чувства собственного достоинства. Они обитают на улицах в значительно большем количестве, нежели кошки – последних в Абхазии вообще не очень-то любят вследствие вороватости кошачьей натуры. Но, в отличие от дворняг российских и саратовских, в частности, гагрские бродяжки – потомки благородных, большей частью, охотничьих пород. Чуть ли не каждый день наш прогулочный маршрут по окрестностям Гагры по своей воле дополнял тот или иной сеттер. Однажды, впрочем, это была немецкая овчарка. Она безмолвно присоединилась к нам во время вечернего моциона и, проследовав несколько кварталов и даже перейдя дорогу, очень интеллигентно отстала, увязавшись за другой группой туристов.

По приезде нам удалось обосноваться в так называемом «новом» городе. По сути, это ничем не примечательный спальный квартал, представляющий собой некое подобие поселка, состоящего из малоэтажного частного сектора с редкими вкраплениями многоэтажек. Последние при этом являют собой жалкое зрелище – обшарпанные, с зияющими дырами подъездов и напрочь отсутствующими окнами в лестничных пролетах, они вообще вызывают сомнения в наличии жильцов. Завершающими мазками к этому пейзажу можно добавить встречающиеся то здесь, то там обгоревшие остовы домов и величественные руины недостроенных и брошенных, либо обветшавших от времени санаториев, театров и гостиниц. Этого добра в Гаграх, как нигде, много. В большинстве случаев можно, не стесняясь, воспользоваться возможностью всласть исследовать самые живописные из развалин. Главное, не притупить в себе чувство самосохранения, потому как очень похоже на то, что за исход игры в разведчиков местные власти ответственности не несут.

Вообще, Гагры неспроста напоминают готовые декорации к фильмам про ужасы землетрясения или бомбежки. Даже психологически население Абхазии еще не до конца оправилось от последствий вооруженного конфликта с Грузией, приключившегося восемнадцать лет тому назад. Отстроиться с того времени Абхазия так и не успела. Внутренних резервов страны хватило максимум на то, чтобы кое-как залатать образовавшиеся в фасаде дыры. Опять же, местное правительство легко можно и оправдать, и понять: туристическая привлекательность Абхазии кроется не столько в архитектурных изысках, сколько в мягком климате, наличии морского побережья и сопутствующей ему растительности, гор и дивных экскурсионных маршрутов в виде Новоафонского монастыря, озера Рица и прочих заповедных природных местечек. К тому же, в последнее время за обустройство Гагр активно взялись москвичи. Помимо сооружения гостиниц и кафе, некоторые отстраивают для себя недурные коттеджи в окрестностях «новых» Гагр. Часто это делается по следующей схеме: занятой новоиспеченный владелец участка поручает строительство дома подрядчику из числа местных. Последний же, не упускает случая по максимуму нагреть руки от порученной ему задачи, за мизерную плату подряжая на работы гастарбайтеров.

Старая часть Гагр также не лишена признаков упадка и запустения, но это не умаляет ее красоты и даже придает тонкое, своеобразное очарование, которое невозможно представить в индустриальном туристическом мегаполисе наподобие Сочи, но которое так ценится поклонниками полудикого, романтического отдыха. Старый город очень напоминает неухоженный музей: полуразвалившиеся южные дворцы, шикарные просторные парки с водоемами в обрамлении пальм и с видом на море вполне уживаются со щедро оставляемым туристами мусором, по большей части, в виде опорожненных емкостей из-под местного вина. В этой части Гагр неожиданно для себя можно набрести на изумительный парк из мозаичных скульптур, вдохновленный не иначе как творчеством знаменитого каталонского архитектора Гауди. А еще есть шанс побывать на заросшем плющом старом вокзале, мирно ветшающем в самом центре города.

Но … стоит ли говорить, что самое замечательное в Абхазии в период новогодних и рождественских каникул заключается в крайне незначительном наплыве отдыхающих, который, собственно, и наплывом-то назвать нельзя. Если в купальный сезон в Гаграх царит неунывающее туристическое оживление, то зимой, при температуре воздуха сродни середине саратовской весны, Абхазия задумчива, сосредоточенна, но, по обыкновению, гостеприимна.

(Продолжение следует)

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=11022010005459&oldnumber=519