Адвокаты, летайте дельтапланами!

Ксения БАТУЗОВА

Пятница 13 декабря стала поворотной вехой в деле Макеенко, поскольку свои аргументы и доказательства стала представлять защита.

Для начала адвокаты пригласили заместителя начальника УБОП Потапова, чтобы он прояснил некоторые моменты. Алексей Владимирович своей точки зрения не скрывал, а время от времени даже сам задавал вопросы, забывая, по всей видимости, о том, что он – свидетель.

Потапов – один из тех, кто арестовывал Макеенко; 4 апреля он был в прокуратуре до вечера, а посему его показания представляют особенную ценность. Рапорт на арест Михаила Александровича готовился именно Потаповым, а вот информация о том, что на следующий день в прокуратуре произойдет некая встреча, пришла от тайных агентов, имена и фамилии которых представляют государственную тайну и раскрытию участникам процесса не подлежат. Посему проверить, откуда у них-то столь ценная информация, нет никакой возможности.

Интересность же заключается в том, что в данном документе черным по белому написано о готовящемся преступлении, предусмотренным статьей 291 часть 2 УК РФ. Откуда Потапов сделал выводы, что сотруднику прокуратуры Матросову будут пытаться дать взятку именно в особо крупных размерах. Оказывается, это обычные логические выводы, поскольку, по словам Потапова, «за буханку хлеба или 100 рублей подобные вопросы не решаются, это должна быть очень значительная сумма». Вот такое торжество здравого смысла над хаосом жизни!

Весьма интересно, что показания Потапова и Матросова относительно взаимоотношений последнего с диктофоном не сходятся. Матросов утверждал, что после окончания записи он не пытался прослушать получившийся результат, а сотрудник УБОПа утверждает, что молодой работник прокуратуры уже намеревался нажать заветную кнопочку и ознакомится с записью, но ему строго воспретили это делать, после чего он минут на 10 удалился из комнаты, оставив диктофон в столе. Что там за это время с ним сделали люди в штатском, неизвестно...

Кассеты, на которые параллельно с диктофоном Матросова велась запись бесед в кабинете вышеозначенного товарища, вынимали техники, потом они кочевали где-то в недрах следственного отдела, а полное их содержание стало известно следователю Куневу только гораздо позже. За это время много чего могло произойти. И видно, произошло, поскольку петербургская экспертиза фонограмм показала, что на кассетах – копии записей с диктофона Матросова. Причем когда, кем и как это было сделано, по словам гособвинителя, – государственная тайна. Секрет секретом, а защита решила, что в таком случае зачем вообще эти кассеты рассматривать и подвергать отдельной экспертизе, и ходатайствовала об исключении их из числа допустимых доказательств. Но в этом ей отказали.

Чем дальше, тем интереснее. 15 декабря в суд в очередной раз пригласили следователя Кунева. Наконец-то у него прорезалась память, и он сообщил, когда ездил брать подписку с экспертов в Волгоград, а когда – в Петербург. Выглядело это странно, поскольку он сильно «плавал» в подробностях своих служебных командировок: ни как выглядело здание, в котором располагалась контора, ни на каком этаже.

У защиты и обвинения равные права в суде. И 16-го числа адвокаты Левина и Гордеева ходатайствовали о приобщении к делу еще одной экспертизы, которую они поручили сделать другому эксперту, Елене Голяшиной. Причем эта самая эксперт уже давно является неоспоримым авторитетом в своем деле: доктор юридических наук и филологии, специалист в криминалистике. Ее работы считаются основополагающими, по ним учатся молодые. Елена Игоревна даже разработала несколько собственных методик, широко используемых в настоящее время. Но, как ни странно, номер не прошел, и ходатайство отклонили. Правда, как специалиста ее допросить позволили.

Со слов Голяшиной получается, что волгоградская экспертиза изобилует ошибками, и вообще это документ сомнительной ценности. Но Гордееву и Левину не так-то легко обойти. Они пошли кружным путем, и когда ходатайствовали о признании недопустимым доказательством волгоградскую экспертизу, то включили в этот документ и экспертизу Голяшиной, поскольку во многом их аргументы опираются на ее работу.

Суд ничто не может остановить, в том числе и отсутствие электричества. 23 декабря заседание проходило в приятном полумраке пасмурного дня. Когда Левина пожаловалась судье на то, что с ее зрением затруднительно зачитывать документы, та, не долго думая, посоветовала ей обзавестись керосинкой, свечкой или фонариком.

Адвокаты, будь-то уголовный адвокат или административный, – люди занятые, участвуют, как правило, не в одном процессе одновременно. И Татьяна Гордеева – не исключение. Того же числа она должна была присутствовать на деле в суде Ленинского района, и не успела к началу заседания из-за аварии, которая нарушила движение всего транспорта от северной оконечности нашего города к его центру. Судья очень расстроилась из-за возникшей заминки и посоветовала адвокатам быть пунктуальнее и расторопнее, а чтобы не страдать от пробок, пользоваться вертолетом, самолетом, воздушным шаром или осваивать дельтаплан!

А дело все тянется и тянется... То прокурор подвозит недостающие документы из разных городов и весей нашей страны, то свидетели уходят в отпуска (теперь там пребывает начальник отдела Матросова – Ольга Боброва), а то свет выключают. Короче, перипетии затянутся еще надолго и продлятся в новом году.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=26122008134319&oldnumber=470