День прав человека,

или Каким путем Россия будет выходить из экономического кризиса

Александр НИКИТИН

10 декабря, в очередную годовщину принятия в 1948 году Всеобщей декларации прав и свобод человека, все прогрессивное российское общество отмечает День прав человека. Эта дата обязывает каждого здравомыслящего человека оглянуться назад

и серьезно задуматься о значении прошедших в течение последних двадцати лет переменах, связанных с переходом

от несвободы к свободе, о том, насколько далеко наше общество ушло от тотального подавления личности, и о том, насколько мы гарантированы от опасности снова оказаться обитателями ГУЛАГА.

Собственно, практически все наши демократические ценности, которые в совокупности и составляют из себя права и свободы человека, нами были приобретены во времена перестройки. Пришедшие к власти коммунистические молодые реформаторы во главе с М. Горбачевым дали простор народной инициативе. Внедрение в производство хозрасчета, выборы директоров, контроль над производством со стороны советов трудовых коллективов, развертывание широкой общественной дискуссии о судьбах социализма – все это невозможно было без коренного изменения правового статуса каждой отдельной личности, без того, что на Западе получило название права и свободы человека.

Для реализации идей перестройки требовалась инициатива снизу, требовались миллионы, даже десятки миллионов активных, умных, честных и принципиальных, качественно новых лидеров. Но оказалось, что их нет. За годы коммунистического режима власть и общество последовательно преследовало и уничтожало всякое проявление несанкционированной начальством активности, деловой смекалки и самостоятельности. За 70 лет была сформирована новая личность – «советский человек» (в обиходе «совок»), абсолютно неспособная к принятию на себя ответственности, инициативному поведению, к умению коллективно отстаивать свои права и свободы.

В таких условиях Советский Союз был обречен на развал. И он, несмотря на огромные усилия М. Горбачева его сохранить, рухнул в одночасье. Началась эпоха Б. Ельцина. Российское общество, помимо желания, вынуждено было приступить к глубинным и структурным реформам, цель которых сводилась к ликвидации государственной собственности и государственной монополии в экономике. Начались так называемые этап криминальной приватизации и эпоха великой криминальной революции.

Безнаказанное растаскивание государственной собственности обеспечивали три обстоятельства:

– полная алкоголизация населения, когда спирт и водка текли широкой рекой, топя в себе народное возмущение нищего населения;

– так называемые неработающие законы;

– полная дезорганизация деятельности и высокая коррумпированность судебных органов власти и правоохранительных органов.

В таких условиях апатичным, малокультурным во всех смыслах слова работягам раздали по ваучеру и выписали по месту работы виртуальные акции, от которых они легко и охотно, естественно, за бесценок, избавлялись. Попытаться объединить свои акции в ассоциациях мелких держателей акций практически никто в рабочей среде не пытался из-за отсутствия понимания необходимости это делать и лидеров, способных организовать это движение.

Здесь могли бы сказать свое веское слово профсоюзы. Но новые профсоюзы еще только нарождались, а старые, ориентированные на сотрудничество со властью, предали своих рядовых членов и все рабочее движение.

Поставленная гайдаровской командой задача любыми путями как можно быстрее создать новый слой собственников, была решена самым простым и примитивным образом: путем воровской концентрации собственности в руках немногих олигархов, когда 10 % населения присвоили себе не только 90 % бывшей общенародной собственности, но и природную ренту, что привело к невиданной социальной поляризации населения.

Тем не менее, начавшийся процесс движения в сторону правового государства дал свои первые плоды: 22 ноября 1991 года Верховным Советом РСФСР была принята практически единогласно Декларация прав и свобод человека и гражданина. 12 декабря 1993 года была принята новая Конституция Российской Федерации, в которой личные права и свободы человека были провозглашены высшей государственной ценностью. С 5 мая 1998 года для России вступила в силу Конвенция по правам человека и основным свободам – старейшая из общеевропейских конвенций, касающихся прав человека.

Российская Федерация открыто заявила, что ставит перед собой целью построение правового и социального государства. Это означало, что государство должно строиться на базе разделения властей, верховенства закона и неукоснительного соблюдения прав и свобод человека. Другими словами, необходимо было перестроить государство так, чтобы олицетворяющие его чиновники из полновластных хозяев жизни превратились в наемных работников, управляющих общими государственными делами в интересах общества.

Гражданская война 1993 года, а затем острый финансовый кризис 1998 года привели к резкому сворачиванию демократии, установлению бюрократического контроля над ведущими телевизионными каналами, ликвидации выборов членов Совета федерации, губернаторов и глав местного самоуправления, подавлению оппозиции и вытеснению ее на периферию политической жизни. Правящая коррумпированная элита, опираясь на долгожданный рост цен на нефтепродукты, сумела построить властную вертикаль и установить в стране авторитарный режим. Нескончаемый поток нефтедолларов и связанный с этим некоторый экономический подъем и рост народного благосостояния обеспечивали правящему режиму общенародную поддержку.

И тут вдруг выяснилось, что, казалось бы, изживший себя принцип: одно государство, одна правящая партия, одна идеология и один вождь, снова стал востребован. В. Путин чуть ли не официально получает статус национального лидера (пока называть его великим вождем не решаются), партия «Единая Россия» становится абсолютным политическим монополистом, а так называемые планы Путина медленно оформляются в идеологию путинизма.

Вместе с выстроенной вертикалью власти из небытия воскресли и вошли в нашу жизнь, как неизбежное зло любого недемократического управления, безынициативность чиновничества, невиданное ранее воровство и коррупция и, конечно же, очковтирательство. Страна погрузилась в застой. Все реформы либо буксовали, либо сворачивались.

Несмотря на решения Европейского суда, постоянно удовлетворяющего жалобы граждан России на нарушение их прав и свобод со стороны органов власти, радикальных перемен ни в законодательстве, ни в правоприменительной практике как государственных чиновников, так и органов судебной власти, не произошло.

На фоне общего застоя авторитет правозащитного движения в эти годы быстро растаял. Идеология защиты прав и свобод человека постепенно уступает место идеологии национализма, густо замешанного на православии. Трудная, но победоносная война против маленькой Грузии, закончившаяся признанием независимости Южной Осетии и Абхазии, укрепила эту воинственную идеологию в головах большинства россиян. И даже тот факт, что до настоящего времени ни одно государство из членов СНГ ни Южную Осетию и Абхазию как независимые государства не признало (что говорит об изоляции России даже среди стран СНГ), отрезвления в наши горячие головы не приносит.

Но тут случился новый мировой финансовый кризис. Казалось бы, стройная система экономических связей рухнула. Однако наш правящий режим сначала неуклюже попытался сделать вид, что он Россию не коснется, что Россия островок стабильности. В центральных СМИ было даже запрещено использовать по отношению к положению в России слово «кризис» без упоминания о его американском происхождении. Но шила в мешке не утаишь. Россия быстро из островка стабильности стала превращаться в одно из самых слабых звеньев мировой финансовой системы. Даже на всероссийских каналах осторожно заговорили о предстоящих сокращении производства и массовых увольнениях, о сокращении высоких социальных государственных обязательств и прочих государственных расходов.

Выход из жестокого экономического кризиса, который, вполне возможно, затянется на долгие годы, возможен двумя путями.

Первый – это идти по пути развития демократических институтов, в рамках широкой и открытой дискуссии в обществе о путях выхода из кризиса, честной политической и экономической конкуренции, развития мощного независимого профсоюзного движения, естественно, при гарантиях соблюдения прав и свобод человека. Власть должна будет стать прозрачной, предсказуемой, поставленной под жесткий контроль гражданского общества. Этот путь наиболее сложный, но именно только он может помочь нашему обществу не только пережить кризис, но и использовать его для перестройки всей нашей экономики и общественной жизни, модернизировав их в соответствии с новыми вызовами времени.

Второй – путь установления тотального контроля государства за всеми сферами жизнедеятельности общества: экономикой, политикой, социальной и общественной сферами; отказ от свободных и демократических выборов, жесткое подавление политической оппозиции, инакомыслия, прав и свобод человека; перекладывания тягот и лишений, вызванных кризисом, с плеч олигархов и госкорпораций на плечи трудящихся с жестким силовым подавлением всех проявлений недовольства. Второй путь – это путь наиболее простой, но он может только создать видимость стабильности, отсрочить наступление полного краха, но он не может решить ни одной позитивной задачи. Это путь консервации отсталости, это путь в тупик, выход из которого будет еще трудней и кровавей, чем во времена перестройки. Под угрозу может быть поставлена сама целостность России.

Пока есть основания полагать, что наша власть готовится выбрать опасный второй путь.

И здесь возникает вопрос: имеются ли в обществе здоровые силы, которые не только бы воспрепятствовали нашей власти двигаться в сторону полного удушения демократии, но могли бы потребовать от правящей, обанкротившееся бюрократии, не сумевшей использовать во благо государства благоприятные годы, уйти в отставку? Готово ли растревоженное кризисом общество призвать к власти демократическую оппозицию?

По какому пути захочет идти наше общество, чтобы преодолеть кризис, мы, вероятно, узнаем уже в следующем, 2009 году.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=16122008212757&oldnumber=468