Официальный сайт
|
|
Александр ТЮРИН
Я часто подхожу к книжной полке, на которой стоят книги со стихами В. Высоцкого
и о нем самом – а их уже около полутора десятка – и каждый раз мозг пронизывает одна мысль: мог ли он подумать, что такое когда-то случится! И почему общество так эгоистично несправедливо к таким людям – пользуется творением человека после его смерти, не дав взамен хотя бы морального удовлетворения при жизни?
Я был соорганизатором концертов (последних) Владимира Высоцкого на геологическом и одного на географическом факультетах МГУ – 24 ноября и 16 декабря 1978 года.
Высоцкий существовал, о нем говорили (правда, больше было сплетен), но увидеть его можно было только в театре, да и то на спектакль с его участием удавалось попасть разве что чудом. Дерзость его стихов казалась безумием, думаю, почти для всех. Вряд ли кого можно было поставить рядом с ним в этот период. Поэтому организация концерта была чревата... То есть неизвестно, чем все это могло закончиться для организаторов мероприятия. Мы это понимали и старались делать все официально. Через общество «Знание» была оформлена лекция с тематикой приблизительно такого характера: «Музыка и гитара в спектаклях Театра на Таганке». В общество «Знание» необходимо было сдать репертуар концерта. Естественно, отдана была «рыба», состоящая из пристойных по тем временам текстов. Оговорить же вопрос репертуара с Высоцким было невозможно: если бы он понял, что мы чего-то боимся (а понял бы уж непременно, если бы мы завели разговор о репертуаре), то концерт бы не состоялся.
Организация «лекции» была на факультете достаточно тайной. Делалось это по понятным причинам: так как милиции в то время на входе в МГУ не было, то 611-ю аудиторию желающие туда попасть просто разнесли бы. Поэтому для общей огласки это был концерт В. Золотухина (да простит нас Валерий Сергеевич). Вы можете представить реакцию ошеломленных студентов, которые ждали увидеть на сцене В. Золотухина, а вместо него вышел... Высоцкий. Реакция была такой, что мне как организатору стало страшно. Концерт промелькнул в одно мгновение, и всем хотелось, чтобы он не кончался. Но, увы, «на бис» Высоцкий не пел. Не нарушил он своего правила и на этот раз.
Подготовкой следующего выступления начали заниматься буквально на другой же день. Достаточно быстро была достигнута договоренность о концерте, который должен был состояться в декабре. Это был невероятно дерзкий шаг. Мы понимали: если концерт сорвется, то случится катастрофа. Он хоть и шел под маркой «Золотухина», но информация ведь просочилась, народ уже заполнил аудиторию. Билеты отбирались при входе, и если 200 человек вошли по билетам, то столько же, а может, и больше проникло в аудиторию без билетов через любые щели. Если концерт не состоится, нужно вернуть деньги. Кому? А если все потребуют?! Как быть со «Знанием»? Думаю, что Владимир Семенович все понял, быстро смирился со своим «пленением», молча курил и периодически ухмылялся.
С опозданием минут на пятнадцать мы приехали в университет. Выходит администратор Таганки В.П. Янклович и говорит: «Товарищи, вас сегодня в очередной раз ожидает сюрприз. У вас в гостях снова Владимир Семенович Высоцкий, который с удовольствием согласился к вам приехать...» Экспромтом Высоцкий дал прекрасный концерт, пройдясь по своим «несостоявшимся» вещам, спел то, что было выброшено из кинофильмов. Это был не просто концерт. Это был разговор Высоцкого с аудиторией и аудитории с Высоцким.
После концерта Высоцкий сам предложил организовать вечер стихов, желательно – для небольшой аудитории. Только стихов. «Денег мне не надо, мне важно ваше мнение и контакт с вами, который мне более необходим, чем вам», – сказал он.
И все-таки «криминал» был обнаружен. Как рассказывал председатель геоклуба Сергей Фролов, его вызывали «на ковер». Сейчас в это трудно поверить, но «криминал» был усмотрен в следующем. Во время первого концерта Высоцкому передали записку с вопросом, почему он такой грустный, может, думает, что студенты его не очень понимают? В ответ Владимир Семенович ответил, что особо веселиться причин нет. А насчет понимания – это, мол, вы зря: «Я уверен, что семена падают в благодатную почву». Вот «что он этим хотел сказать?» – в этом заключался весь «криминал».
Прошло около месяца, может, немного больше. Не знаю, как было на самом деле, но в то время говорили, что Высоцкий якобы работает в основном в Одессе – участвует в съемках фильма, а в Москву приезжает только на некоторые спектакли. В один из приездов его в Москву нам удалось сделать невероятное – перехватить его и договориться о вечере стихов. Причем договорились поздно вечером, а концерт должен был состояться на следующий день. Позвонили домой секретарю парткома факультета Э.Д. Ершову. Он как-то всегда с пониманием относился к тому, что мы делали, и дал добро. Казалось, что препятствий для проведения вечера не существует, но они нашлись.
На другой день по этому поводу был организован консилиум из числа блюстителей идеологии, в состав которого входили и люди (фамилии называть не стану), для которых отводились лучшие места на концертах Высоцкого. И когда они, глядя друг на друга, заявили, что «геологи зациклились на Высоцком», я почувствовал, что пол уходит из-под моих ног...
Я не мог позвонить Владимиру Семеновичу и сказать, что концерта не будет, и попросил это сделать Виталия Попенко. Тот сделал попытку попросить об этом администратора Таганки Янкловича, который ответил, что звонить не будет. Наверное, Высоцкий обо всем догадался, когда Виталий стал говорить ему о том, что «не получилось с аудиторией», он резко ответил: «Все ясно», – и повесил трубку.
Концерт стихов, которого раньше он нигде не делал, не состоялся и у нас. Для нас это стало трагедией. Нам, организаторам, было стыдно смотреть друг другу в глаза. Вот только теперь понимаем, что это – трагедия не только для нас...
Александр ТЮРИН
Из воспоминаний о В. Высоцком
(http//otblesk.com/vysotsky/tjurin1-.htm)
Мой черный человек
в костюме сером…
Мой черный человек в костюме сером–
Он был министром, домуправом,
офицером, –
Как злобный клоун, он менял личины
И бил под дых, внезапно, без причины.
И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой, –
И я немел от боли и бессилья,
И лишь шептал: «Спасибо, что –
живой».
Я суеверен был, искал приметы,
Что, мол, пройдет, терпи, все ерунда…
Я даже прорывался в кабинеты
И зарекался: «Больше – никогда!»
Вокруг меня кликуши голосили:
«В Париж мотает, словно мы –
в Тюмень, –
Пора такого выгнать из России!
Давно пора, – видать, начальству лень!»
Судачили про дачу и зарплату:
Мол, денег – прорва, по ночам кую.
Я все отдам – берите без доплаты
Трехкомнатную камеру мою.
И мне давали добрые советы,
Чуть свысока похлопав по плечу,
Мои друзья – известные поэты:
«Не стоит рифмовать «кричу – торчу».
И лопнула во мне терпенья жила –
И я со смертью перешел на ты, –
Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты.
Я от суда скрываться не намерен,
Коль призовут – отвечу на вопрос.
Я до секунд всю жизнь свою измерил –
И худо-бедно, но тащил свой воз.
Но знаю я, что лживо, а что свято, –
Я понял это все-таки давно.
Мой путь один, всего один ребята, –
Мне выбора, по счастью, не дано.
Владимир Высоцкий
1979 или 1980
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=28012008180009&oldnumber=428