Живая история училища

Александр ДАВИДЕНКО

В ноябре отмечали 110-летие Саратовского художественного училища имени А.П. Боголюбова. Правда, сама юбилейная дата оказалась достаточно эластичной (основана Боголюбовская рисовальная школа, ставшая затем известным нам училищем, была 11 февраля 1897 года).

В коридорах и залах училища развешаны многочисленные студенческие работы прошлых лет, а также сегодняшние работы уже состоявшихся художников. Кстати, надо выразить особую признательность людям, сохранившим, несмотря ни на какие трудности, эту живую историю училища, в частности, преподавателям Шкуновым.

Рассматривая постановочные работы и дипломные проекты, можно подмечать и художественные предпочтения педагогов разных лет, и уровень подготовки студентов, и динамику развития художника от пытливого ученика до самостоятельного мастера. Так, дипломная работа А. Учаева «Ветеран. 1965 г.» доказывает, что он не зря обучался избранному ремеслу (чувствуется влияние Г. Коржева), но в ней еще не ощущается будущий автор мощного цикла «Красные ворота», одна из картин которого демонстрируется на выставке. «Поединок. 1993 г.» А. Быстрова привлекает внимание и скульптурной лепкой фигур гладиаторов, и напряженным динамическим равновесием сцены схватки: итог ее не ясен, весы судьбы могут качнуться как в одну, так и в другую сторону. Станковые работы П. Маскаева, несмотря на небольшие размеры, производят впечатление монументальности, благодаря выявлению сущностных характеристик деталей, составляющих пейзаж, и всего пейзажа в целом, способности уйти от мелких частностей, выделив и подчеркнув то общее, что составляет остов материи («Большое дерево. 2005 г.», «Ветер северный. 2005 г.»). Очень живописна, по-хорошему декоративна и насыщена многими смыслами «Последняя осень. 1997 г.» С. Таратухина. Удачно использована серо-голубая имприматура, задающая общий тон и настроение жесткого в своей графичности пейзажа «Зима. 2005 г.» А. Шкунова. Маэстризм, тонкое чувство цветовых соотношений и предметных форм позволяет Р. Батаршину избегать диктата этой формы, переводя обычное знание в систему выразительных намеков («Вечер. 2007 г.»). Замечательны акварельные натюрморты Н. Решетниковой, решительно и органично вписанные в окружающий пейзаж («Ирисы. 2007 г.»). Интересен прием создания искусственных кракелюров в виде тонкой паутины, покрывающей ее камерные акварельные пейзажи, декоративный эффект создается благодаря письму по мятой бумаге.

Чаще всего на выставке можно увидеть работы достаточно молодых преподавателей Ф. Саликова, А. Гвоздю, Р. Белянина. Каждый из них декоративен, но по-своему. Так, у А. Гвоздю становится активно выразительным сам цвет («Цветение. 2007 г.»), даже неяркая цветовая гамма в натюрморте «Четверг. 2007 г.» использована со вкусом: оживлена, словно вспышками, красноватыми плавниками, бликом на стеклянной бутыли и белым блюдом, стягивающим всю композицию и определяющим центр действия. У Ф. Саликова бросается в глаза, прежде всего, неприхотливый (впрочем, иногда весьма прихотливый), настойчивый рисунок, который проявляется и в кружеве листьев, и в узоре веток, и в ритмическом строе стволов деревьев. Мягкий колорит несколько сглаживает это впечатление, но не устраняет его полностью. Несмотря на большие размеры холстов, малые пейзажные формы не воспринимаются монументально, а именно как небольшие фрагменты, причем, как ни странно, лишенные даже неярко выраженной эмоциональной окраски; ощущается некоторая отрешенность и созерцательность, холодная фиксация окружающего мира, частью которого художник себя не ощущает. Отчалив от берегов натурного реализма, он не пристал ни к неоакадемизму, ни к неоклассицизму, качаясь пока на волнах театрального декоративизма.

Декоративизм Р. Белянина совсем иного толка, он конструирует свои композиции в стилистике броского, лощеного, плакатного гламура, используя болезненную манерность и подчеркнутую неестественность поз и жестов, как способ привлечения внимания (прием из арсенала оформителей витрин всевозможных магазинов и модных салонов). Жухлый цвет, напоминающий цветную фотографию, проявленную в старом, истощенном растворе и покрытую паразитной вуалью, использует как художественный прием Е. Яли («Этюд. 2007 г.). При всем различии пластических и образных средств, его видение мира не как обычной реальности, а как некоей трансцендентной модели, перекликается с установками «принципиальных» символистов, хотя поиски сущностей Е. Яли осуществляет в иной плоскости, без использования очевидных символов и указующих намеков. Эффект любопытен, но однообразен и в больших количествах быстро приедается и набивает оскомину. Рассматривая старые холсты, нельзя не заметить постановочную работу С. Баландина «Портрет девочки с крынкой. 1976 г.»: интересный ракурс, выразительный полунаклон головы, хорошая психологическая характеристика модели, портрет выполнен легко и свободно, с теми качествами, которые несколько притупились в последнее время, уступив место гораздо большей «постановочности» и поспешности, заменившей былую легкость. Как самоирония воспринимается автопортрет М. Усанова «На круги своя. 2004 г.», обремененный многочисленными пафосными символами, говорящими не о тяжелом труде художника, а, скорее, о непомерной гордыне обделенного в чем-то человека.

Можно и дальше рассказывать об удачных (и не очень) произведениях живописи, графики, скульптуры, показанной на выставке, но лучше прийти и посмотреть все это самому. Одно ясно: праздник состоялся.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=17122007171150&oldnumber=423