Идеологемы – в жизнь под гипнозом

Юрий ЧЕРНЫШОВ

«Если общественное мнение выступает на стороне деревообрабатывающего комбината,то человек превращается в щепку».

(Из газет)

Деревообрабатывающим комбинатом мне представляется сегодня механизм массированного наступления на сознание людей со стороны религиозных организаций, поддерживаемых властью. В первую очередь, через систему школьного образования,

которую иерархи церкви считают оплотом воинствующего атеизма.

Стремление РПЦ стать государственной религией не могло рано или поздно не вызвать публичного выражения недовольства иных конфессий (скрытое существовало давно). В конце концов, это вылилось в неприкрытый конфликт между Духовным Управлением Мусульман Поволжья (ДУМП) и Саратовской епархией РПЦ. Стоит напомнить, что болевыми точками конфликта стали разные позиции РПЦ и ДУМП в вопросе о внедрении «Основ православной культуры» в государственных средних учебных заведениях (школах) и по вопросу установки поклонных крестов в общественных местах. Примирительная встреча Епископа Саратовского и Вольского Лонгина и главы ДУМП Муккадаса Бибарсова, которой якобы завершился конфликт, мало что объяснила. Ибо результатом встречи стало совместное заявление о том, что она была посвящена лишь обеспокоенности мусульманской общественности «фактом установки поклонных крестов» и что такое случилось лишь из-за непонимания религиозных и исторических традиций друг друга. Главная болевая точка – быть или не быть обязательному изучению предмета «Основы православной культуры» – как бы и не затрагивалась. Возможно, стороны сочли, что острота проблемы снята заявлением президента Путина о недопустимости обязательного преподавания этого очевидно не культурологического предмета.

Однако история взаимоотношений двух крупнейших конфессий вовсе не исчерпалась ни конфиденциальной встречей лидеров этих общин, ни даже заявлением гаранта Конституции. Если есть общество, должно существовать и общественное мнение, каким бы зыбким оно ни казалось, по проблеме.

К чему склоняется оно? Готово ли общество противостоять принуждению, против которого выступили ученые, затем – в их поддержку – лидеры ДУМП и, наконец, президент, хотя бы теми инструментами, которые у него еще сохраняются? Такими, как, скажем, СМИ, играющие роль формирователя общественного мнения. Или уже сам этот инструмент порой превращается в цех «деревообрабатывающего комбината», в котором человек – щепка? Опасения такого положения дел вызвала, в частности, статья, посвященная межрелигиозным отношениям, в весьма солидном саратовском издании (Семенова Ю. Межрелигиозная коммуналка/ / Общественное мнение. 2007. № 10). Вернее, не вся статья, а некоторые авторские вкрапления в фактуру материала, которые, быть может, помимо воли автора, (Фрейд подвел?), прозвучали неким подобием идеологем. Подумалось: хорошо, если это лишь утверждения автора. А ну, как отголоски властных установок? Хотя это не столь важно, как суть идеологем.

Статья как раз посвящена разногласиям, возникшим в межконфессиональных отношениях саратовской православной епархии и управления мусульман Поволжья по поводу двух событий: поддержки мусульманскими лидерами, включая духовного лидера мусульман Поволжья Мукаддаса Бибарсова, обращения известных ученых к Путину. Письмо, как известно, выражало опасения клерикализации общества в связи с радикалистской экспансией православной церкви в общественную жизнь. В Саратовской области настойчивые попытки РПЦ приобрели вызывающие формы, о чем не раз писала и пресса.

Вторым фактом, отраженным в упоминаемой статье, стали протесты мусульман, вызванные установкой по инициативе казаков Саратовской области поклонных крестов у населенных пунктов.

В статье добросовестно приводятся в цитировании позиции сторон конфликтных отношений и будто бы миротворца – правительства области. В целом картина конфликтных межрелигиозных отношений, описанная легким пером, дает материал, любопытный не только для читателя, не вникающего детально в сущность споров.

Но наряду с объективистским изложением позиций сторон, автор высказывает и свои сентенции, на которые он, конечно, имеет право, но которые в состоянии насторожить человека, скажем, демократических убеждений (на что и тот имеет право). Общественная значимость таких сентенций, напоминающих идеологические «установки», вызывают потребность в дискуссии, тем более, что идеологемы вкрапливаются в текст в ряду не вызывающих сомнения строк.

Вот автор пишет: «…не совсем корректно считать, что атеистическое мировоззрение «хуже» религиозного и т. д. Если люди не хотят изучать ОПК, – это их право, каким бы убийственным оно ни казалось людям верующим или считающим, что вне православия Россию ждет тупик».

«Не совсем корректно» – это, знаете ли, на фоне «каким бы убийственным оно ни казалось» выглядит просто изящно. Но и на том спасибо, хоть безобидно – может сказать атеист или агностик. Дальше же следует нечто и вовсе снисходительное, как раз из разряда идеологем: «Любая точка зрения имеет право на существование, если она не идет вразрез с действующим законодательством». Это об атеизме-то? А если «действующее законодательство» станет клерикализованным? Новому Джордано Бруно уготован путь на костер? Или о чем-то ином эта идеологема?

Неужели автор действительно считает, что люди обретают точки зрения не ранее, как сверят их (откуда только взявшиеся?) с «действующим законодательством»? Как же не заметить абсурдности подобного предположения?

Ведь не полагает же, надеюсь, ни один человек, будто действующее законодательство – вещь неизменная раз и навсегда. Иначе как же тогда возникают изменения в действующем законодательстве? Разве не от возникновения мнений, идущих вразрез с «действующим законодательством», то есть, по автору, не имеющих права на существование?

Казалось бы, мелкая авторская оговорка, но она показывает, насколько неглубоко укоренилось в СМИ понимание демократии. Не хочется предполагать, что это может быть отражением в сознании понятия, ни разу, впрочем, не используемого автором, такого, как «суверенная демократия».

Но ведь, опираясь на процитированный тезис, точку зрения о несовершенстве действующего законодательства, скажем, в части выборного процесса (введение 7-ми процентного барьера, отмены графы «против всех», отмены выборности губернаторов и членов Совета федерации), можно объявить «не имеющей право на существование».

Мысль о том, что в демократическом гражданском обществе любое мнение имеет право на существование, видимо, не скоро дойдет до общественного мнения, если в него внедрится явно реакционная идеологема.

Еще одна цитата. Касаясь солидарности мусульманских лидеров с обращением ученых к Путину, автор пишет: «позиция мусульманских лидеров не исчерпывается только сферой согласования интересов (религиозных, надо понимать, – Ю. Ч.),… она гораздо шире – обязательных для изучения предметов с религиозной окраской в школе быть не должно, потому что все мы живем в светском государстве». Совершенно справедливое утверждение. И в то же время автор же пишет и, надо думать, понимает то, что пишет: «…Если бы вопрос был исключительно в том – как бы не ущемить права детей из мусульманских семей, преподавая ОПК в обязательном порядке для всех без исключения во всех школах, то он выглядел бы закономерным». И еще: «Если бы проблема виделась только так, то осталась бы пространство для дискуссий».

Как совместить два взаимоисключающих утверждения? Первая фраза говорит о том, что мусульманские лидеры ведут себя как граждане, и только как граждане они выступают со светской позиции, и это их полное право. А сомнениями в «закономерности» постановки вопроса мусульманами и мыслью об отсутствии «пространства для дискуссий» автор «загоняет» граждан в рамки межконфессиональных разногласий, которых на деле нет. И ставит под сомнение право мусульман включать в свои интересы вопросы государственного устройства, вопросы конституционные и отстаивать их в давно уже идущей в стране дискуссии по поводу наметившейся воинствующей клерикализации, причем с доминированием одной конфессии! Против этого выступают атеисты и агностики. Почему же верующие граждане, независимо от вероисповедания, не могут разделять эту позицию?

Получается вроде совета: если межрелигиозные отношения, то, пожалуйста, дискутируйте и согласовывайте. Если проблема шире, то ни-ни. Что это, безобидная сентенция автора, еще один элемент «суверенной демократии», претензия на запрет лидерам мусульман на право на государственный подход к проблеме? Или мы уж дожили до того, что право на мнение можно иметь только тогда, когда мнение уже существует в статусе безапелляционного?

Пишет же автор: «Но все точки над i после высказывания президента Владимира Путина, отметившего, что в многонациональной стране ОПК преподаваться в обязательном порядке не может, поставлены».

Так-то оно так: живем ведь не на облаке – по нашему хотенью, да по президентскому велению. Ну, а не вспомни президент, что страна наша – светское государство, скажи он завтра, что неплохо бы, мол, стать России конституционной монархией с государственной религией, то и в этом случае граждане страны стали считать, что все точки поставлены и расставлены? Оправдание найдется – «суверенная демократия», разумеется. Или граждан уже превратил в щепки «деревообрабатывающий комбинат» государства?

Остановлюсь еще на одной, самой, как мне кажется, опасной идеологеме. В заключительном абзаце статьи автор пишет: «При губернаторстве Дмитрия Аяцкова мусульманской общине, как впрочем, и РПЦ, уделялось повышенное внимание, и никаких межрелигиозных проблем в области не возникало. Сейчас областная власть «равноудалилась» от религиозных конфессий, зато активизировалась политическая элита. Выросло и влияние РПЦ на происходящие в области события, и именно это, возможно, начало вызывать определенную реакцию».

Если это понять как призыв: «Даешь повышенное внимание мусульманской общине и РПЦ!», то стоило ли огород городить ради призыва к нарушению Конституции? Если же оное писано, фигурально выражаясь, под гипнозом, то общественное мнение от подобной идеологемы здоровее не станет. Реализация же ее породит еще более серьезные конфликты.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=10122007153931&oldnumber=422