Продленное мгновение

Александр ДАВИДЕНКО

В Саратовском доме архитектора проходит очередная (с периодичностью один раз в два года) выставка художника Евгения Бочарова, которая, по не случайному совпадению, стала юбилейной (ему 60 лет). Зритель может полюбоваться на многочисленные работы, выполненные в разной технике: акварель, гуашь, пастель, масло, итальянский карандаш.

Несмотря на солидный стаж художника, нельзя с уверенностью определить его сегодняшние стилевые предпочтения, хотя живописные симпатии концентрируются, условно говоря, вокруг «развитого пленэризма». В сферу его интересов попадает и творчество К. Коро (достаточно посмотреть на замечательную гуашь «Теплый вечер», выполненную в характерном для француза серебристо-сером колорите), и поздние Барбизонцы, и импрессионизм позднего же К. Моне, и пленэризм В. Поленова (посмотрите на хорошие гуаши «Полдень. Н.Афон» и «Венецианский мотив»).

Евгений Бочаров пользуется как достаточно плотной живописью (особенно маслом), так и легкой, прозрачной, в меру условной (по большей части в гуашах). Причем, в последнем случае, он не столько близок импрессионистам (в более позднем, русском варианте), сколько использует достижения еще более ранней Венецианской школы, в частности, Ф. Гварди. Речь идет, в том числе, об искусстве намека, когда вполне материальные образы передаются несколькими касаниями кисти, некими пятнышками, которые на расстоянии воспринимаются как вполне очевидные объекты. Также различны и пластические системы, используемые Бочаровым: если в живописи маслом это цветовые доминанты и чистые цвета (чаще всего), то в акварелях и гуашах – сложные вариации цвета и тонкая игра света.

Сдержанный импрессионизм позволяет Бочарову наполнить живописную поверхность солнцем, запахом цветов, шумом парка, легкими ароматами женских духов и чистым, теплым воздухом («Прогулка в Царском селе»). Очень хороши небольшие по размеру работы маслом, выполненные «от души», с чувством восторга перед природой, открывающей пытливому уму свои тайны и красоты («Освещенные солнцем», «На святом острове», «Вечер на Волге», «Дорога к Ладоге»). Среди нескольких натюрмортов особенно привлекают внимание «Маки». Сочная акварель написана легко, свободно, без излишней детализации, в ней больше чувства, нежели расчета. Не броское, аскетически торжественное «Утро старого города» – замечательный пример того, как, не выходя за пределы достаточно ограниченного по яркости хроматического ряда, используя в качестве элементов композиции более чем скромные старые сараи, по-осеннему голые деревья с остатками недавней золотой роскоши, серый, бетонный, с грубыми прорезями забор, бывшую часовню и не ко времени выпавший снег, можно сочинить акварельную элегию с щемящей мелодией, ощущением чего-то уходящего, пропадающего. Интересно наблюдать за изменениями света и цвета в разное время дня в его акварелях, за причудливым рисунком на неровном снегу, за тенями, которые меняют свою насыщенность и цвет от светло-лилового до темно-синего, перекликаясь то с теплыми буровато-охристыми стволами деревьев, то с холодными зеленовато-оливковыми ветками сосен («В старом парке», «Сосенки»). Вечерние сумерки помогли объединить планы и увязать композиционно разнородные детали в хорошей гуаши («Сумерки»). К сожалению, этого нельзя сказать о таких работах, как «Июльское утро», «Осенняя тишина», «Зимняя сказка» и некоторых других, в которых или не удалось решить проблему переднего плана, или разнохарактерные объекты и планы сливаются, отчего не удается гармонизировать всю композицию в целом. По прежнему, не являются сильной стороной Бочарова жанровые работы («Le heureux rendez-vous»).

Говоря о творчестве Бочарова, необходимо отметить, что эмоциональность, присутствующая во всех его работах, реализуется не непосредственно (он не художник порыва, первого чувства), а пройдя предварительную стадию аналитической обработки, отчего получаются (чаще всего) выверенные по колориту и композиции акварели, гуаши, работы маслом. Он любит наблюдать за переменчивостью света, цвета, форм, за игрой теней, отмечая влияние всего этого на общее настроение пейзажа. Возникает мысль, что тот или иной пейзажный сюжет является поводом для живописных высказываний и переживаний, т. е. играет подчиненную роль. Условно говоря, художник находит в природе то, что ищет, а не наталкивается на это случайно.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=15102007152949&oldnumber=414