Не шокирующий Отто Дикс

Александр ДАВИДЕНКО

Немецкий культурный центр им. Гете (Москва) представляет в Саратовском музее им. Радищева выставку офортов и литографий немецкого экспрессиониста Отто Дикса (1891–1969 гг.) по двум разделам: «Критическая графика 1920–1924 гг.» и «Война. Серия офортов 1924 г.».

Прежде чем идти на эту выставку, надо ясно понять, что представляет собой это художественное направление и этот художник. В противном случае можно получить вместо удовольствия большое разочарование. Хотя люди, понимающие, о чем идет речь, должны посетить ее непременно, т. к. масштаб художника и качество представленных работ (по большей части) несомненно, они должны заинтересовать не только эстетов. Образное и в тоже время точное определение экспрессионизма дал один из его идеологов Г. Бар (1916 г.): «Никогда радость не была так далека и свобода так мертва. Искусство направляет свой вопль в темноту, оно вопит о помощи, оно зовет дух: это экспрессионизм». Гедонистичность ему противопоказана, боль, страдание, отчаяние, – вот питательная почва для художников этого направления. Можно страшиться этого чувства (Э. Мунк), можно его цинично смаковать (М. Бекман), можно безнадежно протестовать (О. Дикс), можно пессимистично созерцать (Э. Кирхнер), можно отстаивать идеи гуманизма (К. Кольвиц), можно заниматься эстетизацией ужасного (Х. Сутин) или уходить от навязчивой фигуративности в область интеллектуальной абстрактности (Ф. Марк), но, в любом случае, запечатленное художником сильное душевное волнение, потрясение, с использованием соответствующих технических приемов, и составляет содержание экспрессионизма. Социальные и военные катаклизмы начала ХХ века (а О. Дикс был непосредственным участником первой мировой войны), породили в умах интеллигенции тягостное ощущение цивилизационного тупика и кризиса моральных ценностей, ощущение ложности надежд на облагораживающую роль прогресса, человек оказался по-прежнему мерзок и ужасен. Подобные чувства и настроения с немецкой жесткостью и прямотой отразил О. Дикс. В своих лучших офортах ему удалось преодолеть притяжение времени и места, перейти на более высокий уровень обобщения идеи, наполнив ее общечеловеческими и философскими смыслами («Танец мертвецов», «Мертвые на позиции у Таура», «Останки в проволочном заграждении», «Продавец спичек» и др.). В замечательной работе «Матросы в Антверпене» чувствуется дух П. Брейгеля Старшего или А. Ван Остаде, словно в офорт переведено одно из их произведений (кстати, это часто делалось для популяризации через тиражирование). В своих офортах О. Дикс с одинаковой страстью отдает дань как Эросу, так и Танатосу (любви и смерти), иногда их соединение порождает такие замечательные образы, как «Леони». К сожалению, прямота часто превращается в прямолинейность, и вместо обобщения мы видим перед собой горькие, обличительные, но частности. Чрезмерная описательность переводит работы в разряд репортажа, памфлета, высказывания на злобу дня, в которой художественная составляющая минимальна («Переносчики еды при Пилкеме», «Газовая атака», «Разрушенный бомбежкой дом» и многие другие). Кстати, российские зрители могут вспомнить многочисленные сцены из «Туркестанской серии» В. Верещагина, тоже очень не однородные по уровню художественной выразительности. О том, что излишняя социализация, политизация и пр. искусства может привести (и часто приводит) к упадку, кризису, мы тоже можем судить по нашей истории, – позднее передвижничество (критический реализм). Хочется надеяться, что посетители выставки не останутся равнодушными к творчеству О. Дикса и после этого попытаются познакомиться с его живописными работами, причем не только на военную тему. Помимо всего прочего, у него есть замечательные портреты («Портрет К. Кралля» 1923 г., «Актер Генрих Георге» 1932 г. и др.), которые как бы иллюстрируют замечание З. Фрейда о странностях психики. Новые «реалисты» (в том числе и О. Дикс) добивались чувства тревоги в работах с безобидными, на первый взгляд, компонентами, но которые почему-либо не опознавались как таковые с уверенностью и определенностью, что и порождало неприятное ощущение возможной угрозы. Подобные эмоции возникают у человека, рассматривающего картины Э. Мунка или, например, картину Ван Гога «Ночное кафе». На мой взгляд, экспрессионистические работы, в которых непосредственная причина сильных переживаний не совсем ясна, т. е. остается некоторая тайна, производят наибольшее впечатление.

Что касается названия выставки («Шокирующий О. Дикс»), то оно сомнительно. Если даже не принимать во внимание многочисленные фоторепортажи военных лет, документальные кадры о концлагерях и локальных войнах, а ограничиться творчеством художников, то всевозможные ужасы, в том числе очень натуралистично, были представлены и у И. Босха, и у Ф. Гойи, и у В. Верещагина, и у М. Бекмана, и у Ж. Фотрие и т. д., вплоть до Г. Базелитца (как выражение релятивизации эстетических ценностей, но, все же, в рамках изощренной художественности). Что уж говорить о многочисленных постмодернистских акциях, в которых вообще театрально и нарочито отрицается само понятие эстетизма, вкуса и общественной нравственности. Общественности давно сделана прививка от подобной натуралистичности.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=24092007171434&oldnumber=411