Драма замахнулась на…

Екатерина БОГДАНОВА

К своему очередному, 205-му по счету, театральному сезону, который откроется 15 сентября, Академдрама подготовилась так изящно, как только смогла. В день открытия на подмостки сойдет премьера работы приглашенного калужского режиссера Александра Плетнева, уже известного саратовским театралам по пополнившей в прошлом году репертуар театра комедии «Кукушкины слезы». Похоже, что новому творению режиссера, «Безымянной звезде» Михая Себастиана, предстоит разделить судьбу всей экранизированной классики, ведь еще задолго до своего появления на свет оно подверглось бурному обсуждению на предмет соответствия знаменитому фильму. Особенности пьесы, так же как и ближайшие творческие планы театра, задали основной тон состоявшейся в театре в минувший четверг пресс-конференции.

Разговор о настоящих и грядущих событиях театральной жизни худрук академдрамы Григорий Аредаков завел издалека и вначале поведал о небольших изменениях актерского состава, которые произойдут в уже устоявшемся, но еще «свежем» репертуаре театра. Речь идет о не так давно появившейся на саратовской драматической сцене пьесе «Сиротливый Запад» по произведению современного ирландского драматурга Мартина Мак-Донаха. Почти сразу после премьеры спектакля за кулисами начались обсуждения не выдуманных, а вполне реальных любовных страстей — между заезжим питерским режиссером спектакля Антоном Коваленко и одной из занятых в постановке молодых актрис Александрой Букаевой. Так как служебный роман закончился свадьбой, а Александра вслед за супругом перебралась в столицу, вакантная роль в «Сиротливом Западе» в новом сезоне достанется другой актрисе — Ольге Миловановой.

Но, как пообещал Григорий Анисимович, на пьесе Мак-Донаха череда интересных работ на малой сцене не закончится. Уже 29 сентября ее продолжит московский тандем молодого режиссера Анны Трифоновой и художницы Юлии Юдиной. Вместе они напомнят саратовским зрителям о незаслуженно забытом драматурге Александре Володине, постановки по пьесам которого ни разу не оказывались в репертуаре театра драмы, ограничиваясь лишь студенческими афишами.

Не менее креативной задумкой, воплощенной на малой сцене, обещает стать и инсценировка другой «человеческой» пьесы — юмористичной, немного грустной и светлой истории о семействе старого профессора, которого собирается сыграть сам Григорий Анисимович. Текст пьесы «Немного о лете» попал в академдраму случайно — его предложила юная, малоизвестная «драматургиня», а по совместительству актриса одного из частных московских театров Екатерина Ткачева. В результате простая и легко написанная фабула приглянулась не только художественному руководству театра, но и режиссеру Марине Глуховской, не так давно предложившей Саратову свое видение Раскольникова. Оформлять же спектакль предстоит питерской художнице Ольге Герр.

Уже традиционно малую сцену драмы оккупируют и студенты-старшекурсники. В ноябре свою дипломную работу по пьесе Мольера, название которой пока держится в тайне, представят студенты четвертого курса театрального факультета консерватории. Тогда как третьекурсники обратятся к творчеству Лопе де Вега и покажут зрителям комедийную постановку с пафосным названием «Убегающий от любви».

Завершится театральный год премьерой новогодней детской сказки. Работу над ней уже ведет успешный режиссер-постановщик прошлогодних «12 месяцев» Алексей Зыков. Правда, условия, поставленные перед ним в этом году, несколько необычны: Алексею предстоит самому сочинить сказочный сюжет и уже после воплотить его на сцене. О чем получится сказка, руководство театра еще не знает — окончательный вариант рукописи никто пока не видел.

Заговаривая о планах на перспективу, Аредаков отметил, что осенью или зимой театру предстоит праздновать юбилей одной из прим — народной артистки России Валентины Федотовой, уже отметившей свой день рождения этим летом. Из более призрачных творческих перспектив Григорий Анисимович назвал следующие: «Мы не хотим разрывать отношения с Виктором Рыжаковым, он близок нам по духу. Кроме того, сейчас ведутся переговоры с довольно известным московским режиссером Евгением Писаревым. Дело в том, что у нас в целом складывается серьезный репертуар, и мы очень хотели бы, чтобы в нем появился смешной спектакль, специалистом по которым как раз и является Писарев».

Обмолвился худрук академдрамы и об еще одном неординарном событии, ожидающем театр в будущем году: «Пошли по городу уже слухи о том, что мы думаем о Шекспире. Не буду скрывать: очень неожиданное предложение поступило от Марины Глуховской. Причем, предложение уже с готовым решением и определенным распределением ролей, говорить о котором я пока не буду. Наверное, в январе мы займемся работой над «Гамлетом». Мы к этому очень осторожно относимся, потому что работа над Шекспиром требует основного — сбалансированной труппы. А так как в мои обязанности входит подбор труппы и балансирование с ней, сейчас, как мне кажется, нам удалось подобрать тот коллектив актеров, и они находятся в той творческой форме, что попробовать можно. Мы совершенно не рассчитываем, что спектакль будет опираться на каноны, неизвестно кем придуманные, но существующие в отношении того, как ставить «Гамлета». В любом случае, тягаться ни с кем мы не будем, а будем пытаться поставить свой спектакль. Это очень интересно, очень страшно и очень задорно. Работа над Шекспиром так двигает коллектив, творческую жизнь, что для театра это всегда великое счастье.

«Богатею» удалось пообщаться и с режиссером «Безымянной звезды» Александром Плетневым:

Корр.: Александр Борисович, трудно ли было в процессе работы над спектаклем абстрагироваться от экранной классики?

А. Плетнев: Это может выглядеть как кокетство, но я не отношу себя к поклонникам этого фильма. История красивая, а кинопроизведение — достаточно посредственное. Поэтому, к счастью, я не нахожусь в зависимости от впечатлений. Во-вторых, театр и кинематограф настолько различны по своей природе воздействия на зрителя, что, если в кинематографе нам действительно важен сюжет, то в театре нам, как зрителям, интересен не столько он, сколько безусловность происходящего на сцене. И если в спектакле нам удастся воссоздать все этапы зарождения, развития, кульминации любви, то, насколько бы зритель ни находился в плену каких-то иных образов, я убежден, что для него это будет интересно.

Корр.: Как приглашенному режиссеру, Вам все-таки пришлось столкнуться с неприятными рабочими моментами?

А. Плетнев: Нет, в Саратове вообще хорошо работается. Пока мне не хочется жаловаться, а хочется только говорить комплименты. Это уже вторая моя работа в Саратове, и обе отличает и объединяет одно простое слово — профессионализм. Когда актеры профессиональны, отпадает огромное количество всевозможных проблем, связанных со спорами, демагогиями, ссорами. Вообще весь репетиционный процесс — это постепенное, достаточно интенсивное узнавание друг друга. Мы работали полтора месяца над созданием спектакля. Это достаточно небольшой срок, и тем интенсивнее происходило с каждым днем узнавание друг друга. По-моему, это замечательно — постоянно находиться в состоянии удивления и от себя самого, и от всего происходящего.

Корр.: Ну и как, удалось подивиться на самого себя?

А. Плетнев: Да, я насчет себя удивляюсь сильно. Мне каждый раз невероятным кажется тот факт, что меня люди могут слушаться. Потому что я — человек в своих собственных глазах принципиально несерьезный, и относиться серьезно к словам, которые я произношу, на мой взгляд, невозможно. А каждый раз происходит так, что тебя не только слушают, но еще и понимают.

Корр.: Необычное оформление постановки — тоже плод исключительного взаимопонимания между Вами и художником Николаем Слободянником, виртуозно проявившем себя в «Сиротливом Западе»?

А. Плетнев: В декорациях мы постарались выдержать достаточно жесткую установку. Все игровое пространство пьесы помещено в одну среду — железную дорогу со всеми присущими ей атрибутами. Она принципиально обездушена, никакого уюта в ней быть не должно. Люди в основной своей массе «мазутные», и живут они не в домах, а в каких-то товарных отсеках. Все они имеют полуармейский, полууставной странный общий образ. У всех один и тот же силуэт — шинель, шапка, у женщин — сарафаны, платки из одной и той же когда-то завезенной в магазины ткани в горошек. Все принципиально ритмически повторяемо. Сделано это не просто так: тем больший контраст должен возникнуть между этой средой и появлением в ней рафинированной женщины. И как эти два мира будут находить общий язык друг с другом — это должно быть интересно.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=17092007144335&oldnumber=410