«Читать в памперсе!»

Анна САФРОНОВА

Эта фраза принадлежит одному из героев новой книги Алексея Иванова «Блуда и МУДО» (СПб.: Издательский Дом «Азбука-классика», 2007). И может служить аннотацией к книге в целом. Потому что некупированный мат, обилие эротических и алкогольных сцен может действительно привести к нежелательным эффектам физиологического свойства.

Но не всех, а можно даже сказать – меньшинство. Среднестатистического российского читателя ни «блудой» (нечто среднее между блудом и лабудой), ни «МУДО»’й (известная официальная аббревиатура) не проймешь.

Интернет-информация для читателей: «Алексей Иванов специально дал новой книге такое название, чтобы не участвовать в гонках за премиями. Писатель считает сам институт литературных премий в России необходимым, но предпочитает, чтобы этот процесс проходил без его участия. Поскольку Иванов не может запретить выдвигать свои произведения на премии, он решил назвать свой новый роман так, чтобы его неловко было называть прилюдно вслух. По его словам, скорее Кремль провалится под землю, чем организаторы осмелятся объявить: «Первое место в премии «Русь святая, златоглавая» присуждается роману «Блуда и МУДО»!»

Самое интересное в этой книге – автор и его муки. В общих чертах как-то сразу понятно, что Алексей Иванов старается написать книгу «для массового читателя», то есть обеспечить продажность тиража. И делает он это с вдохновением отчаявшегося, и героя своего, вопреки попсовым стандартам «хэппи энда», гробит самым безжалостным образом.

Предварительно, конечно, Алексей Иванов протаскивает его, главного героя, через все «попсовые» схемы. Итак: некто Моржов, заявленный в начале объемного романа как закодированный алкоголик, безнадежный Казанова – и вместе с тем таинственно талантливый художник (сия линия остается в романе некоторое время фоном, она нужна только для того, чтобы читатель понял, к а к о г о человека пришлось автору погрузить в эту жизнь), в некоторых текстовых паузах между сексуальными приключениями, пытается раскрыться. Так же, как и автор, которому, не побоюсь высокопарного выражения, удалось написать духовный (и душевный) роман.

Начинается действие с того, что Моржова жена посылает «в жо», и он мучительно размышляет, куда бы ему поместить свое бренное тело. Начало романа мучительно неинтересно, и герой его тошнотворно неинтересен. Но проходит время (то есть листаются страницы книги), и Моржов обретает силу. Оказывается, это сильный и красивый человек, просто автор запихнул его в условия (вероятно, равные своим), когда сильным и красивым приходится оставаться вопреки обстоятельствам. Автору – вопреки обстоятельствам книжного спроса, герою – вопреки обстоятельствам ширпотребной жизни, исполненной «блуды» и «муды».

Книга полна авторских («моржовских») аббревиатур, одна из самых интересных – ПМ (пиксельное мышление). Оно тотально, оно замещает собою реальное мышление. Такая насмешка над всепобеждающим штампом: Моржов, редкая птица среди персонажей романа, понимает, как Господь Бог, всё. И, по мере возможности, приемлет.

Вне зоны приемлемости – административные подонки, спившиеся безличностные персонажи и уркаганы-романтики (на социальный статус герою абсолютно наплевать). В зоне любви и сочувствия – женщины (их ПМ поддается если не корректировке, то управлению), дети (опять-таки не все: есть разница между грубой уличной пацанвой и мертвыми, уголовно ориентированными отморозками) и мечтатели.

В общих чертах сюжет. Художник Моржов оказывается сотрудником МУДО в качестве методиста выставочного зала и попадает в переплет. МУДО ждет расформирование, его друзьям, несовременным, но настоящим педагогам – безработица, его женщинам – работа проститутками, брак с сутенером, и прочая и прочая. За экстравагантной попсовой схемой читатель может следить, а может и не следить. Самое главное – это вещество любви, отчаянной (потому что ненужной) человечности, о котором и пытается рассказать нам автор. И живые, запоминающиеся сцены, характеры. Маленький пацан Гершензон, который склонен даровито переиначивать пословицы: «что вы на меня сквозь зубы смотрите», «слово не тетка, не вырубишь топором»; старый краевед Костерыч, романтик и нищий фанат своего дела, алкоголик-кружковод Щекин, первый среди оторвяжной пацанвы авторитет… Еще есть город Ковязин, сочный и разный, придуманный и как будто бы настоящий.

Моржова, одержавшего уже победу над всеми кознями, «срубает» простой факт: малолетняя проститутка Аленка попадает в аварию по вине одного из тех персонажей, которые находятся вне зоны приемлемости для Моржова. И по его же вине остается умирать (и умирает) на дороге. Не мог талантливый литератор Алексей Иванов оставить своего героя благополучным: это был бы смертный приговор для него, писателя. И Моржов уходит в отрыв: бросает всех им спасенных, убивает подонка и исчезает в никуда. Слишком скомкано, слишком серьезно для «шутейного» романа «Блуда и МУДО». И, честно говоря, это внушает надежду – на автора.

Справка об авторе: Алексей Иванов родился в 1969 году в Горьком, в семье инженеров-кораблестроителей. После школы поступил на факультет журналистики Уральского университета (Свердловск), однако диплом защитил на факультете истории искусств. В те же годы дебютировал с первой повестью на страницах журнала «Уральский следопыт». Иванов сменил немало профессий: работал сторожем, школьным учителем, журналистом, преподавателем университета, а также гидом-проводником в турфирме, что привело его к увлечению краеведением. В процессе работы над романом «Сердце Пармы» организовал детский художественный краеведческий музей. В 2003 году в Перми вышла первая книга писателя. Иванов – лауреат литературных премий «Эврика!», «Старт», «Ясная Поляна», а также премий имени Д. Н. Мамина-Сибиряка и имени П.П. Бажова.

Из интернет-оценок: «Оторваться от текста невозможно, сочность русского языка признанного гения и глубина затронутых тем способны выжать скупую мужскую слезу даже у прожженного столичного циника, а глобальность мироощущений лирического героя так и подмывает воскликнуть: «Братан, это же про меня!»

Из той же серии: «В своем новом романе писатель подмигивает не только Гоголю – здесь можно найти отсылки и к Пелевину, и к Набокову, и к Довлатову, и даже к «Грозе» Островского. Иванов будто бы собрал все достижения русской литературы за последние 200 лет и засунул в миксер собственного сознания».

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=25062007124427&oldnumber=402