«Басманный суд» по-саратовски

Юрий ЧЕРНЫШОВ

Широко известный в последние годы по России суд стал не просто названием одного из районных судов Москвы. Он заменил собой более давний символ неправедности – «Шемякин» суд. Реакция судебно-правовой системы на публикации в СМИ, судебные процессы против средств массовой информации, отмечаемые в последнее время, порождают нехорошие мысли о распространении опыта басманно-шемякинского судопроизводства и на саратовскую землю.

Суд решил признать не соответствующими действительности и порочащими честь, достоинство и деловую репутацию Коссовича Л.Ю. ряд сведений, распространённых в газете «Саратовский расклад» №13 (121) от 13–19 апреля 2006 г. в статье «Университет, в котором подставили Володина», и взыскать с поименованных лиц по 5 тысяч рублей в пользу Коссовича Л.Ю в качестве компенсации морального вреда. Не касаясь процедурных аспектов судебного рассмотрения, к которым у ответчиков (по судебной терминологии) было много претензий, наибольший интерес у представителей СМИ вызвала результативная часть решения суда (копия которого была роздана присутствующим), вызвавшая несогласие с решением как ответчиков, так и адвоката Алёны Кобзаренко, представлявшей интересы газеты в суде. Особый интерес журналистов к решению суда понятен – каждый из них может оказаться в ситуации, аналогичной произошедшей с «Саратовским раскладом». Надо сознаться, и решение суда в целом, и признание им «не соответствующими, порочащими» и т.д. перечисленные в решении сведения повергло журналистов в шок. Не будем предрекать окончательного результата предстоящих длительных судебных разбирательств – ответчики собираются отстаивать свою правоту вплоть до Страсбургского суда – попробуем оценить хотя бы некоторые из инкриминируемых «сведений» (всего их семь), исходя из права журналиста на собственные оценки, закреплённого в Законе о СМИ.

Первым из таковых стал подзаголовок статьи: «В борьбе с оппонентами ректор СГУ прибегнул к политическим играм». Решение суда не отмечает, чем именно является данная фраза: не соответствующей действительности или порочащей честь и достоинство.

Но в том же номере газеты, кстати, почти целиком посвящённой конфликту в СГУ, помещено интервью Алины Цодиковой с проректором по воспитательной работе и связями с общественностью Владимиром Митрохиным. Как читатель, могу утверждать, что для меня его слова – даже более убедительное подтверждение соответствия действительности приведённой фразы, чем даже мнение автора статьи Цодиковой. Вот слова Митрохина: «Полагать, что можно находиться вне политики, наивно… Мы избегаем политиков, которые пытаются как-то на нас влиять, но политика – это сфера властных отношений, а университет имеет определённую власть. Как минимум власть над людьми, которые работают здесь, над студентами… Образовательное пространство – это сфера отчаянных отношений конкуренции… И за будущую нашу молодёжь, за влияние на неё идёт отчаянная борьба и не всегда корректная… Мы сейчас защищаем наше собственное пространство, в том числе от всякого рода сепаратистских настроений, которые деструктивны». Неужели эти оценки ситуации со стороны сторонника обиженного Коссовича не говорят о наличии оппонентов («конкурентов»), о борьбе («защищаем»), косвенно – ректоре («наше собственное пространство»). А чисто оценочное суждение проректора «от …сепаратистских настроений, которые деструктивны» – разве не свидетельство наличия политического аспекта «борьбы», или, что то же самое – «политической игры»?

На мой взгляд, взгляд читателя, проректор, по-существу, подтвердил соответствие действительности фразы, ставшей подзаголовком статьи Цодиковой. И, если оценка журналиста соответствует действительности, то, ума не приложу, так что же или кто же является «порочащим честь, достоинство и деловую репутацию»: инкриминируемая фраза, журналист или тот, кто создал порочную действительность?

Следующий пункт, включённый в решение суда: «И его диагноз несовместим с жизнью. Несовместимо с жизнью тотальное администрирование, осуществляемое новым, трёхлетней давности восшествия во власть, ректором. Несовместимы с жизнью лики ректора и его свиты, лишённые одухотворённости. Ну, а то, до чего могут довести параноидальные настроения и страх преследования, мы знаем не только из медицины, но и из истории». У меня, внимательно прочитавшего и статью в газете, и этот пункт в решении суда, опять возникли нехорошие мысли. Во-первых, бросилось в глаза – как бы это выразить неподсудно – выдёргивание фразы из текста, отрыв её от предваряющего её предложения, заметно меняющего направленность оценки. Поставьте это предложение перед инкриминируемым отрывком и прочтите всё заново. Вот это предложение: «Саратовский университет тяжело болен, несмотря на свой цветущий внешний вид и прирастание «мускулами». Парадокс, но так бывает». Прочтя всё вместе, у меня возникло ощущение, что уж если и следует кому обижаться, то …университету. Он-то болен, по мнению автора статьи, а никак не ректор. И, вообще, вся фраза – суждение автора, на которое он, по Закону о СМИ, имеет право и с которым, опять-таки, в порядке суждения, полемизирует в том же номере газеты Митрохин. «Параноидальные настроения и страх преследования» можно приписать кому угодно: и студентам, и охране, и профессорам. Ну да ещё – не находит автор статьи одухотворённости «в ликах ректора и его свиты». Не находит, и всё тут. Другое представление у неё об одухотворённости. Так и я, к примеру, не нахожу, как кто-то, может быть, не находит этого неуловимого штриха у меня. Что же с этим делать? Я сильно сомневаюсь, что «отсутствие одухотворённости» не соответствует действительности, или есть признак, наносящий ущерб чести, деловой репутации и подобным высокоценимым вещам. Так же, как сомневаюсь, что ректор доказал, что у него и его свиты лики одухотворённые.

Третий инкриминируемый пункт очень связан с первым. Звучит он так: «Тогда уже (в период перевыборов ректора – Ю.Ч.) было понятно, что новоизбранный руководитель фигура компромиссная, что борьба была нечистая с примесью большой политики, и многие её детали так и остались «под сукном».

А вот чрезвычайно любопытный абзац из интервью с В. Митрохиным: «В 2003 году я был советником ректора и знаю, как отчаянно занимались дискредитацией реального претендента на власть Леонида Юрьевича Коссовича. Была самая настоящая война». Читателю, полагаю, доставит удовольствие самому оценить инкриминируемый пункт решения суда, соотнеся его с высказыванием бывшего советника, ныне – проректора В.Митрохина.

Пожалуй, особого внимания заслуживает ещё один – шестой пункт, который суд считает «не соответствующим действительности и порочащим…»: «Вскоре получил огласку очередной серьёзный прокол нового руководства. Речь идёт о профанации высшего образования представительствами СГУ, которые размножились по области. Диплом об университетском образовании жителям глубинок, желающим повысить социальный статус, здесь раздавались «не отходя от кассы».

Заметим сразу, что лично о Коссовиче в этой фразе речи вообще не идёт. А теперь дочитаем то, что написано следом за этой фразой у автора статьи А. Цодиковой: «Проблемой занялась прокуратура. По неофициальным сведениям, на сегодняшний день федеральным агентством по надзору в сфере образования предписано закрыть часть представительств, а остальные привести в надлежащий вид». На эту часть статьи требование суда опровергнуть как не соответствующую дейст-вительности и как порочащую честь и деловую репутацию не распространяется. Значит, так оно и есть?

Снова перечитываю решение суда и снова почему-то думаю о басманно-шемякинском правосудии.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=2042007195239&oldnumber=390