Зима всегда приходит неожиданно

Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ

В прошлые выходные в Саратов наконец-то робко пришла зима. Давно уже стойкое воцарение минусовой температуры не приносило горожанам столько положительных эмоций. В первый же по-настоящему зимний день на дорогах возобновились запропавшие было куда-то пробки, люди стали привычно увязать в сугробах и замедлять шаг на скользких тротуарах. Дорожники вновь принялись уверять, что держат ситуацию под контролем. Нет, ничего не изменилось. Каждый год зима приходит в Саратов одинаково. Неожиданно.

Снег все-таки лучше, чем грязь, по нему хотя бы можно пройти. Так и чешется язык попомнить январь некоторым коммунальным районным службам: складывается впечатление, что там, где живет большая часть населения, их попросту не было. Жителям таких традиционно «спальных» районов, как поселок Солнечный и окраины Заводского, вечерами приходилось добираться до своих плохо освещенных «панелек» чуть ли не вплавь. Есть опасения, что изменившиеся погодные условия не помешают коммунальщикам вновь предоставить горожан их собственной изобретательности. Дело в том, что прилегающие к центральным магистралям улочки – прямая забота ТСЖ, пока еще уцелевших МУ ДЕЗов и прочих якобы «управляющих» структур.

Зато душа радуется, глядя на то, как усиленно расчищают снег на Театральной площади и перед горадминистрацией. Здесь уже вовсю старается дорожный комитет. Его техника, кстати, видна на участках улиц Чернышевского, Шехурдина, Азина, Антонова и проспекте Энтузиастов.

В первый рабочий день снежной недели зампредседателя городского дорожного комитета Владимир Мисевичюс лично повез журналистов на экскурсию по уборочным местам. Журналисты действительно видели и самосвалы, и тракторы, и прочие снегоуборочные машины, и людей в оранжевых комбинезонах. Владимир Иванович объяснил, что на особо оживленных участках трасс работы в основном ведутся ночью – в дневные часы к ним не подъедешь. Остается в поверить зампредседателю дорожного комитета на слово. Как, впрочем, и в то, что вся имеющаяся в распоряжении техника (которой, конечно же, недостаточно) к дополнительным нагрузкам готова. Более того, она уже проходила пуско-наладочные испытания: в сезон засилья грязи выходила на работу по ночам, расчищала дороги от замерзшей ледяной корки.

Кстати, несмотря на то, что ни о каких заторах дорожники официально не сообщали, их всю эту неделю в Саратове было предостаточно. И на первый взгляд сложно понять, по какой причине: то ли из-за плохо расчищенной территории, то ли потому, что на таких дорожных развязках, как Сенной и Стрелка, без этого в принципе уже не обходится.

Водителям, кстати, снова можно рассчитывать на песко-соляную смесь, дорожники расходуют ее тоннами. А вот химические реагенты и щебень в качестве противогололедных средств у нас едва ли появятся. Отвечая на вопрос «Богатея», Владимир Иванович посетовал, что и то и другое для города слишком дорого, а при скачкообразных погодных условиях еще и неэффективно.

В Гагарина стреляли

Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ

Так уж случилось, что в Саратове о Юрии Алексеевиче Гагарине в очередной раз вспомнили как-то некстати, в неурочное время. Не ко Дню космонавтики, как это обычно бывает, а в минувшую пятницу, 26 января. И не у энгельсской стелы на памятном месте приземления, а в новенькой штаб-квартире «народовольцев». И повод для всего этого был самый что ни на есть печальный: последний набег вандалов на мемориал оставил на монументе настоящие следы от пуль.

История, которой могло бы и не быть, приключилась неделей ранее. Активисты партии «Народная воля» решили самолично наведаться в Энгельс, дабы на месте проверить слухи о том, что с недавних пор стелу украшает не только разбросанный по территории мусор, но еще и дробные отметины. Преувеличенными слухи не оказались. Причем, следы заметил кто-то из рядовых посетителей мемориала, но отнюдь не местное муниципальное образование, на попечении которого вот уже десять лет официально состоит памятник.

Инцидент шокирует, хотя ничего удивительного в нем, по большому счету, нет. Отношение властей, как и самих жителей, к культурным объектам в городе и области давно и хорошо известно. Как считают саратовские общественники, единственной эффективной мерой охраны стелы и защиты ее от дальнейших хулиганских посягательств могла бы стать постановка памятника на госучет. Если верить председателю регионального отделения «Народной воли» Александру Конобееву, соответствующее письмо с обращением за поддержкой инициативы к губернатору и областным депутатам уже готовится. На период ожидания решения сверху Александр Адольфович пообещал взять над мемориалом партийное шефство. Об обеспечении специализированной охраны памятника речь, правда, не велась. Зато г-н Конобеев на полном серьезе грозился установить рядом со стелой фирменную табличку с указанием в случае нужды использовать в качестве мишени ее, а не монумент.

Как известно, идея создания на близлежащей территории вокруг памятника настоящего мемориального комплекса активно обсуждалась еще при прежнем губернаторе. Были и правительственные обещания выделить под постройку довольно крупную сумму денег. Неизвестно, что помешало громким обещаниям сбыться, но сегодня все паломничества к энгельсской стеле совершаются индивидуально: сюда не водят группами иностранных туристов и не печатают красочных буклетов, хотя могли бы. По озвученным «народовольцами» подсчетам, в проект можно было бы привлечь свыше 13 млн долларов инвестиций. Цифры под стать теме – космические, однако саратовские общественники и краеведы склонны полагать, что даже такие значительные капиталовложения окупятся. Саратовской области останется только равняться на уже существующие в США, Франции и Саудовской Аравии космические парки.

Клевета в форме мнения

Александр СВЕШНИКОВ

11 января исполком регионального отделения партии «Единая Россия» поспешил распространить информацию о том, что «Управление Генеральной прокуратуры РФ в Приволжском федеральном округе прекратило уголовное дело, возбужденное в отношении депутата Саратовской городской думы Ивана Лобанова по обращению первого заместителя Председателя Государственной Думы РФ Любови Слиски в Генеральную прокуратуру РФ о привлечении депутатов Саратовской Городской думы к уголовной ответственности за клевету».

Как явствует из информации «единороссов», основанием для прекращения прокуратурой уголовного дела послужило отсутствие состава преступления, выявленное в ходе проверки содержания письма и обстоятельств его создания. После проведения тщательной проверки изложенных в письме сведений, допроса авторов письма, соседей родственников Любови Слиски и бывших работников Правительства Саратовской области следствие установило, что никаких оснований для обвинения Ивана Лобанова в клевете нет, а факты, изложенные в письме, как считает следствие, являются всего лишь мнением депутатов, высказанным в форме утверждения.

Теперь обратимся к первоисточнику – Постановлению о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) от 28 декабря 2006 года, подписанному следователем по особо важным делам управления Генеральной прокуратуры РФ в Приволжском федеральном округе, советником юстиции Корягиным С.А., рассмотревшим материалы уголовного дела № 724400 в отношении Лобанова И.В., подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 129 УК РФ. В этом замечательном документе нас особенно заинтересовал тот факт, что в главных своих выводах г-н Корягин, посчитавший, что в действиях депутата Лобанова – инициатора обращения к президенту РФ и председателю Госдумы РФ – отсутствует состав преступления, весьма любопытно интерпретировал добытые в ходе следствия доказательства, а также результаты лингвистической экспертизы. О последнем саратовские «медведи», разумеется, умолчали в распространенном 11 января сообщении.

В своем заявлении в Генеральную прокуратуру РФ от 14 июля 2006 года Любовь Слиска просила привлечь депутатов Саратовской городской думы к уголовной ответственности за клевету, содержащуюся в их обращении к президенту РФ и председателю Госдумы РФ. По мнению заявительницы, заведомо ложные сведения, порочащие ее честь и достоинство, соединенные с обвинением в совершении тяжкого преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 285 УК РФ, содержатся во фразе: «По нашему мнению, в регионе Любовь Константиновна должна решать не только свои проблемы и проблемы своей семьи, которые сводятся к тому, что все правительство области строит особняк для матери Слиски Л.К., то за счет бюджетных средств тянут дорогу к этому особняку!»

Ложность содержащихся в обращении сведений, касающихся обстоятельств строительства «особняка», подтверждается проверкой, проведенной прокуратурой. Как пишет следователь Корягин, «дом матери Слиски Л.К., Тимошиной О.Н., расположенный по адресу: г. Саратов, ул. Природная, 31, был построен в 2000–2001 гг. на земельном участке, выделенном ей в 1951 г., и принят в эксплуатацию 17 января 2002 г. Финансирование его строительства из бюджета области не проводилось, что подтверждается сведениями, полученными из Комитета капитального строительства и Управления делами правительства Саратовской области. Допрошенные по данному факту члены правительства Саратовской области, работавшие в период с 2000 г. по 2006 г., также заявили о том, что какого-либо участия в этом не принимали. В своих показаниях Слиска Л.К., ее мать Тимошина О.Н., брат Тимошин С.К., племянник Тимошин Д.С. утверждают, что указанный дом строился собственными силами за счет личных средств с привлечением наемных рабочих. Никто из подписавших обращение депутатов не привел при допросах каких-либо достоверных доводов о том, что строительство дома осуществлялось правительством Саратовской области». Далее в постановлении следует вывод, сделанный Корягиным: «Таким образом, утверждение депутатов по этому факту в ходе расследования не нашло своего подтверждения, что позволяет утверждать о его ложности».

Оставляя за скобками изложенную в постановлении весьма запутанную историю подготовки и подписания обращения, составленную следователем на показаниях депутатов, все же отметим, что, как следует из материалов прокурорской проверки, депутаты А. Янклович, С. Козин, С. Крайнов и В. Сомов подписали обращение, не читая всего текста, а А. Шельпяков вообще не помнит, чтобы подписывал какое-то обращение, хотя его подпись стоит под текстом. Остальные депутаты, подписавшие обращение (Э. Постельга, Н. Якимов, А. Палазник, Т. Никонова, А. Иващенко, Д. Кузнецов, А.Старенко, Л. Горбанева, М. Исаев, П. Глыбочко, В. Пономарев и О. Комаров), отказались давать какие-либо показания, ссылаясь на ст. 51 Конституции РФ. А депутаты О. Баталина, А. Березовский, А. Серебряков и В. Щербаков сообщили следствию, что подписали обращение, потому что сведения о строительстве особняка для матери Слиски и дороги к нему за счет бюджета были им известны из средств массовой информации. Единственные, кто засомневался в достоверности изложенных в обращении фактов и не подписали текст, оказались О. Грищенко, Г. Задков и Л. Абрамова.

Следствие, установив подлинность подписи Лобанова, не нашло в его действиях состава преступления, связанного с распространением ложных сведений о строительстве правительством области дома для матери Слиски Л.К., поскольку уголовная ответственность за клевету наступает лишь в том случае, если виновный осознавал ложность сообщаемых им сведений. Лобанов же, как и ряд других депутатов, подписавших обращение, утверждали следствию, что сведения о строительстве особняка за счет бюджетных средств они считали достоверными, так как о них сообщалось в средствах массовой информации. Следствие установило, что действительно, такие сведения публиковались в период кампании по выборам депутатов областной думы в агитационных материалах – листовках и незарегистрированных газетах – в качестве компрометирующей информации.

Таким образом, получается, что с учетом компрометирующего характера публикаций (так называемого черного пиара), содержащих информацию о якобы участии правительства области в строительстве дома для матери Слиски, достоверность этих сведений уже тогда могла быть весьма сомнительной и требующей тщательной проверки, о чем депутаты, ссылающиеся на СМИ, конечно, могли догадываться. Однако они, как малые дети, поверили и, когда появилась необходимость, легко использовали как аргумент против своего оппонента. И, как ни странно, эта «наивность» депутатов, по мнению следователя Корягина, теперь, по закону, должна спасти их от уголовной ответственности за клевету.

Второй любопытный момент – заключение комиссионной лингвистической экспертизы, согласно которой содержащая клевету фраза из обращения депутатов является всего лишь мнением депутатов в форме утверждения. Но если высказывание депутатов о том, что Л.Слиска «должна решать не только свои проблемы и проблемы своей семьи», действительно есть не что иное, как мнение подписавших обращение, то кусок фразы («все правительство области строит особняк для матери Слиски Л.К.») мнением никак не назовешь, а есть не что иное, как изложение факта, в достоверности которого депутаты, поскольку они поставили подписи, не сомневаются. А поскольку следствием установлено, что факт этот не имел место, то слова эти, как ни крути, – клевета в адрес Л.Слиски, преследуемая как уголовное преступление.

Наконец, третье обстоятельство, по мнению следствия, оправдывающее депутатов. В своих показаниях подписанты обращения поясняли, что документ этот являлся конфиденциальным, не предназначавшимся для распространения. То есть у депутатов якобы не было умысла распространить порочащие Л. Слиску сведения. Пусть даже так. Но на деле получилось, что содержание обращения, в том числе и сведения, порочащие заявительницу, мгновенно стали достоянием прессы и муссируются в СМИ до сих пор. Вряд ли депутаты могли предполагать, что текст обращения останется в глубоком секрете.

В связи с этим случаем вспоминается другой. 21 января 2005 года советнику губернатора Д. Аяцкова Эдуарду Абросимову было предъявлено обвинение по той же самой статье 129 УК РФ «Клевета». Причиной послужил установленный сотрудниками следственной группы факт, что в авторском оригинале статьи «Размышляя над портретом» Абросимов написал абзац, содержащий обвинения в получении взятки в размере 2 тысяч долларов одним из следователей областной прокуратуры. Данная статья появилась в газете «Саратов–СП» 11 ноября, но при подготовке к публикации главный редактор этого издания Дмитрий Козенко убрал из текста роковой абзац по причине его элементарной безграмотности. Тем не менее, областная прокуратура нашла, что здесь налицо законченный состав преступления. Были допрошены главный редактор «Саратова–СП» и наборщица этой газеты, а также еще несколько сотрудников редакции. В результате этих допросов у прокуратуры появились основания признать, что имело место распространение первоначального варианта текста с обвинением в получении взятки.

Факт этот в ряде СМИ был расценен как преследование прокуратурой за свободу мысли, поскольку вычеркнутый редактором фрагмент так и не увидел свет. Лобанов же со товарищами, уличенные в явной клевете, были, по сути, оправданы, хотя содержащиеся в обращении сведения, порочащие Л. Слиску, стали достоянием не только сотрудников аппаратов президентской администрации и председателя Госдумы, но и – с помощью печатных и электронных СМИ и Интернета – самого широкого круга граждан. Тут, как говорится, есть о чем задуматься: где же та сильная рука, которая направила следствие и в том, и в другом случае в нужном ей направлении?

Куда катятся троллейбусы и трамваи

Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ

Повышение тарифов на пассажирские перевозки уже коснулось автобусов, на очереди горэлектротранспорт. Здесь рост цен будет не плавным и даже не стремительным, скорее – скачкообразным. Впрочем, гражданам еще до Нового года дали прочувствовать перспективу и смириться с мыслью, что за поездку в трясущемся вагоне или далеко не новом троллейбусе придется выложить на целых 2 рубля больше.

К сожалению, рост тарифов ни коим образом не привязан к соображениям комфортабельности проезда. Ощутимо повлиять на эту величину бюджетные транспортники уже давно не в силах. Большая часть подвижного состава, находящегося на балансе «Саратовгорэлектротранса», ожидает списания, не раз ремонтировалась, косметически подновлялась и вновь выходила на линию. Каждое приобретение в пополнение парка, независимо от потраченных средств, становится крупным событием. В декабре в Саратове появились две новенькие «Тролзы». Покупка еще стольких же запланирована городским бюджетом уже на этот год. С учетом роста цен оба энгельсских троллейбуса обойдутся в 6,6 млн рублей. То, что цифра вообще вошла в бюджет и при этом не вызвала ожесточенных баталий, в МУПП «Саратовгорэлектротранс» называют определенным достижением. Темпы обновления, конечно не ахти, но все лучше, чем ничего.

Впрочем, в транспортном хозяйстве города остаются проблемы, на которые не замахиваются даже депутаты. Например, в копеечку влетает бюджету попытка обновить трамваи. Заводская цена одного вагона в два раза выше, чем у троллейбуса – почти 7,7 млн. Однако приобретать трамваи даже выгоднее: срок эксплуатации и более продолжительный, и для Саратова оптимальный – 16 лет. И это притом что, благодаря «пластическим операциям», сегодня в городе можно прокатиться в вагоне с двадцатилетним, а то и тридцатилетним стажем. Уже скоро большинство долгожителей отпразднует вековой юбилей предприятия и, соответственно, трамвайного движения, и 55-летний – троллейбусного.

Почему предприятие с такой историей вынуждено перебиваться крохами и до бесконечности латать технику, словно трактора где-нибудь на селе? Не далее чем в прошлый вторник глава городской администрации Николай Романов устроил электрическому транспортному хозяйству показательный смотр. Итоги начальственной ревизии получились неутешительные. Гендиректор МУППа Роберт Виньков не стал скрывать, что из находящихся в данный момент в распоряжении предприятия 244 единиц трамваев 211 нуждаются в замене. В троллейбусном парке из имеющихся 173 машин устарела 121. Более того, по мнению Роберта Рудольфовича, для обслуживания населения городу не помешало бы еще как минимум 440 троллейбусов.

Впрочем, не сказать, чтобы директор о чем-то просил высокого гостя. Может быть, не стал этого делать потому, что Николай Степанович сам скорбно оговорился, что средств на более основательное поддержание отрасли в городской казне на сегодняшний день не достаточно. Ведь даже прошлогодние покупки удалось осуществить за счет взыскания с города кредиторской задолженности.

Наконец, в этом деле остается еще одна проблема – расхлебывание последствий заваренной 131–ФЗ «льготной» каши, от чего теперь, как выяснилось, муниципальные власти норовят устраниться. Перевозка льготников с самого начала оказалась для горэлектротранспорта весьма убыточной. До сих пор, как признался Роберт Виньков, компенсация этой статьи расходов горадминистрацией в полном объеме не осуществляется. Пока это значит только то, что никаких основательных перемен в существующем положении дел ожидать не приходится. Вряд ли даже повышение стоимости проезда заставит заработать в двадцатилетнем троллейбусе печку или осовременит салон изрядно потрепанного жизнью трамвая.

Блицкриг Коссовича

Александр СОРОКИН

30 января в Саратовском государственном университете состоялось очередное заседание Большого ученого совета под председательством ректора Коссовича. Начиналось оно тихо-мирно – с обсуждения финансовых вопросов.

Бомбу припасли напоследок. На экране «Волшебного фонаря» (а именно в этом зале обычно проходят заседания совета) участникам заседания продемонстрировали статью, опубликованную в газете «Новые времена» 25 января сего года. Самое примечательное в этой статье – фотографии. Дело в том, что «Новые времена» поместили рядышком фото с заседания Большого ученого совета СГУ и фото из истории Третьего рейха, где отчетливо видно большую свастику. В самой же статье говорилось о том, что во время отчета ректора за 2006 год журналистов «Новых времен» выдворили из зала едва ли не силой, сказав, что заседание является закрытым. Здесь же приводился комментарий декана истфака Велихана Мирзеханова, по мнению которого, заседание сделали закрытым незаконно.

Ученый совет начал возмущаться, мол, за что их мешают с грязью, проводя подобные ассоциации с гитлеровцами. Посыпались предложения подписать обращение к правительству области и даже подать в суд на газету за публикацию нацистской символики. Ректор посетовал на то, что обычно он создает все условия для работы журналистов, по его словам, их никто не выгонял, а просто их несколько раз вежливо попросили перейти на балкон, где подготовлены места для прессы.

Интересно, что в пересказе тех же самых журналистов эта история выглядит по-другому. По словам газетчиков, из зала их выдворили едва ли не под белы руки, а балкон открывать отказались. Выходит, отчет ректора – это государственная или какая-то другая охраняемая законом тайна? Ведь только в этом случае, согласно законодательству РФ, заседание могло быть закрытым.

Но это было лишь первое действие спектакля «увольнение Мирзеханова». Ловко использовав изображение в газете соседствующих друг с другом свастики и фамилии декана истфака, Коссович обернул дело в свою пользу, упустив, однако, из вида тот момент, что фотоколлаж «Новых времен» был посвящен не ученому совету и университету в целом, а лишь одному человеку, командующему парадом.

Следующим актом трагикомедии стало принятие нового положения о выборах деканов и заведующих кафедрами. Уже с самого начала было ясно, что все это затевалось с одной целью – не мытьем, так катаньем «уделать» Велихана Мирзеханова. Через выговоры и увольнение не получилось, суд не разрешил. Другие средства тоже не помогли. Пришлось так…

Согласно новому положению, завкафедрами отныне выбираются ученым советом. Раньше они им только утверждались после выдвижения кандидатуры преподавателями кафедры. Та же история и с деканами. Поскольку было ясно, что ни кафедра истории нового и новейшего времени, ни исторический факультет не отдадут своего лидера, ректору пришлось изменить порядок выборов.

Финал был предсказуемым, согласно новому положению о выборах, на голосование была поставлена кандидатура Мирзеханова, пока лишь как заведующего кафедрой. 38 человек проголосовали против него, 32 – за него, двое воздержались. Сам Мирзеханов с результатами голосования не согласен, считает, что оно было проведено с нарушением законодательства и собирается оспаривать это дело в суде.

Хочется спросить тех «товарищей», которые покровительствуют Коссовичу в высших сферах: «Неужели вам нравится эта грязноватая и грустноватая пьеса, где один человек, обличенный властью, подобно герою фильма ужасов, преследует своего подчиненного?».

От Общественной палаты к Общественной палате

Статья первая

Александр НИКИТИН, председатель СПЦ «Солидарность»

Негромкая, почти незаметная годовщина работы российской Общественной палаты, начавшееся формирование ее региональных клонов, безуспешные в течение года попытки реанимации работы над застрявшим в областной думе проектом закона «Об Общественной палате Саратовской области», наконец, проведение областным комитетом по общественным отношениям круглого стола уже по новому варианту проекта и одобрение этого варианта всеми присутствующими, как основы для дальнейшей доработки, сделали вечную российскую проблему соотношения власти и гражданского общества особенно актуальной для определенной части саратовской общественности.

Сформировав республиканскую Общественную палату, российская власть создала странный общественный орган, в который она сама же и отобрала членов и которому сама же поручила выполнять основные функции гражданского общества:

а) представлять общественное мнение;

б) контролировать государственную власть, за исключением президента;

в) осуществлять общественную экспертизу законов.

Таким не стандартным образом государственной властью было выполнено главное требование большинства российских общественных организаций, громко, как народный стон, звучавшее после каждого всероссийского гражданского форума – создание постоянно действующей переговорной площадки: общество – власть.

Этому можно было бы радоваться, если бы у демократической части гражданского общества сразу же не возникло подозрение, что российская государственная власть самим фактом создания Общественной палаты намерена показать всему обществу, что:

1) теперь в каком-либо ином общественном мнении, в каком-либо ином гражданском контроле, в какой-либо иной общественной экспертизе, кроме как в рамках Общественной палаты, власть больше не нуждается;

2) власть готова немного приоткрыть себя для Общественной палаты, а об ином уровне прозрачности вопрос больше не стоит. И, видимо, вообще вопрос о прозрачности власти больше на повестке дня в России стоять не будет.

3) поскольку Общественной палате созданы приемлемые условия для работы, то проблемы совершенствования условий работы общественных и некоммерческих объединений, кроме усиления контроля над ними, не существует.

Словно желая оправдать эти подозрения, власть немедленно на повестку дня со всей остротой поставила задачу если не ликвидации, то, по крайней мере, маргинализации тех независимых и авторитетных общественных организаций, которые намерены выполнять все эти все вышеуказанные общественные функции самостоятельно и вне рамок Общественной палаты и не подстраиваться под органы власти, как в центре, так и на местах.

Но тут выяснилась одна особенность. Общественные некоммерческие организации – это единственные реально независимые и автономные от власти организации. Следовательно, работа с ними в привычном для власти режиме – вербовка и прямое силовое подавление – невозможна. Этому мешают следующие обстоятельства:

Первое, заведомо позитивное содержание деятельности независимых НКО. Второе, прозрачность деятельности независимых НКО. Третье, отсутствие привычных для власти механизмов влияния на независимые НКО.

Всем известно, что есть понятие коррупции в отношении власти, понятие теневой экономики в отношении бизнеса, понятие продажности в отношении журналистики. Но ни одно из этих понятий не применимо в отношении независимых общественных организаций, что и создает трудности для власти.

Однако наша власть обратила внимание на одно очень слабое звено в работе НКО, которое заключалось в том, что практически все наиболее влиятельные из них осуществляли свою деятельность по строительству гражданского общества и налаживанию гражданского контроля над деятельностью органов власти при финансовой поддержке зарубежных благотворительных фондов.

Как это не обидно, но необходимо честно признать, что с 1991 года по настоящее время в становлении демократии и гражданского общества в России были более заинтересованы так называемые бездуховные жители привлекательно загнивающего Запада, чем свои, российские одухотворенные, но в основной массе злобные, вороватые и жлобствующие «новые русские».

Таким образом, у власти появился соблазн использовать финансовую помощь из заграницы против непокорных НКО и преподнести неокрепшему российскому обществу как бесспорное доказательство, что все общественные объединения, получающие деньги из заграницы, являются вольными или невольными пособниками вражеских спецслужб. Это было сделано для того, чтобы эффективно снизить уровень активности НКО, а затем даже ликвидировать те из них, которые не пожелают принять новые установленные для них правила.

Одним словом, развернувшаяся немедленно после создания российской Общественной палаты шумная пропагандистская кампания (напомним читателю только позорно-примитивную клоунаду вокруг «шпионского камня») против экологических и правозащитных организаций, отказавшихся войти в российскую Общественную палату, в глазах демократически настроенной общественности выглядела как недвусмысленное тому подтверждение.

Итак, российская власть уже год назад четко и определенно дала понять российскому обществу, и не только ему: бороться против воровства и коррупции в государственных и муниципальных органах власти, требовать прозрачности и открытости власти, бороться за здоровые экологические условия своего существования, требовать прекращения пыток и издевательств в правоохранительных органах, бороться против дедовщины в армии в современной России вне рамок созданной Общественной палаты, на деньги зарубежных благотворительных фондов больше не сможет ни одна общественная организация, не рискуя попасть в список экстремистских организаций и пособников иностранных спецслужб, со всеми вытекающими отсюда неприятными для себя последствиями.

Наша российская власть всегда была и есть более цивилизованной, чем общество, которым она управляет. Поэтому она подсластила приготовленную пилюлю. Снизив, а частично и прекратив, объем финансовой благотворительной помощи с Запада, чтобы как-то с амортизировать негативные последствия этого шага, наша власть решила взять на себя ограниченную финансовую поддержку небольшой части некоммерческих организаций, выделив на год на реализацию проектов и развитие 500 млн рублей. Благо, что сверхдоходы от сырьевых поставок такую необременительную нагрузку на бюджет легко обеспечивают. Кстати, общепризнано, что распределение этих средств через представительства президента на местах прошло более демократично и беспристрастно, чем той части, которую поручили распределять Общественной палате.

Можно смело предполагать, что, в свою очередь, власть рассчитывает, что благодарное гражданское общество не будет, по образному выражению нашего президента, «кусать кормящую руку», а если и будет критиковать российскую власть, то в таких формах и по таким поводам, чтобы особо ее не огорчать.

На наш взгляд, власть, видимо, сумеет во многом добиться желаемого результата. Однако лидеры прикормленных властью избранных НКО могут создать камуфляж, «потемкинскую деревню» гражданского общества, но само гражданское общество от этого не выиграет. Задача по развитию гражданского общества заключается не в том, чтобы 50 или даже 100 саратовских областных организаций получили гранты на свою деятельность из муниципальных и областного или даже из федерального бюджетов. Настоящая задача состоит в том, чтобы в России и нашей области были созданы нормальные условия для проявления и реализации всех без исключения гражданских инициатив, чтобы эта деятельность покоилась не на поддержке чиновников, хотя и это тоже важно, а на энтузиазме самих граждан и, конечно, на финансовой поддержке наших отечественных предпринимателей и богатых людей.

Наша областная власть также хочет, сообразно своим возможностям и представлениям о гражданском обществе в области, установить ясные и удобные для себя отношения с некоммерческими и общественными организациями.

Следует напомнить читателям, что время от времени и наша областная власть желала сбросить с себя «мертвое царство сонных общественников» и работать автономно от них, занимаясь исключительно своей компетенцией, предоставив обюрократившихся общественников самим себе. Этот феномен проявлялся у всех наших областных руководителей. Но как только это происходило, то наша брошенная общественность начинала «юродствовать» и на всех перекрестках жаловаться на свое сиротство.

А это уже отрицательно влияло на имидж областной власти. Поэтому последней, в лице губернаторов, против своей воли приходится вспоминать о своих материнских обязанностях перед общественниками и начинать «тютюшкаться» с ними в приемлемой для себя форме. С точки зрения удобства и стабильности отношений с общественностью, власти всегда выгодно определить или даже назначить персонально всех, кого она готова признать представителями гражданского общества и кому оно готово передать право говорить от имени гражданского общества, объединив их под свое крыло в Общественной палате.

Однако в этой простоте и ясности таятся большие подводные камни, о которые может разбиться служебный корабль любого преуспевающего губернатора.Достаточно представить себе ситуацию, когда, в обострившейся межклановой или межпартийной борьбе за кресло губернатора, лидеры назначенной и пригретой общественности, наделенной специальным статусом, искренне считающей себя гласом народа, вдруг, опираясь на контролируемую ими автономную Общественную палату, примут участие в этой схватке за местные и региональные ресурсы как независимая и крикливая сила, способная повлиять на принятие кадрового решения в центре.

А поскольку ставки в ходе кадровых назначений постоянно стремительно возрастают, то, очевидно, и соблазн втянуть в эти разборки такой псевдонезависимый орган, как Общественная палата, будет огромным.

Чтобы оценить серьезность намерений российской власти выстроить гражданское общество по ранжиру, не мешало бы немного повнимательней присмотреться: а что, собственно, в целом из себя представляет наша власть, которая так решительно и односторонне упорядочивает свои отношения с обществом, и почему ей так не нравятся независимые общественные организации?

Ответ незамысловат. Если оценивать результаты исследования «ФОНДА ИНДЕМ» о масштабах российской коррупции, то основным инстинктом российского чиновничества на всех уровнях власти является коррупция и воровство, а отнюдь не служение интересам общества.

По результатам этих исследований предполагается (хотя напрямую такой вывод и не делается), что мы, жители России, уже имеем власть, которую смело можно назвать КЛЕПТОКРАТИЯ. И что любопытно, спорить с этим утверждением никто не собирается. Точно так же, как и что-нибудь принципиально менять в практике власти.

Как бы в подтверждение этому, например, глава МО «Город Саратов» Олег Грищенко несколько раз в течение 2006 года высказал острую и неприятную для коррумпированного чиновничества, но очень точную и здравую мысль о том, что для того, чтобы саратовцы стали жить хорошо, надо перестать воровать и иметь голову на плечах.

Конечно, с нашей точки зрения, это правильное утверждение следовало бы уточнить: мало прекратить воровать и начать думать, надо еще, чтобы государственная и муниципальная власть была прозрачна и, следовательно, напрямую подконтрольна не избранным общественникам, а всем без исключения гражданам.

Пока же, бесспорно, мы живем на уровне муниципальных образований в закрытом обществе. Сегодня наша российская власть не прозрачна, или, другими словами, мутна. В этой мутной среде наиболее комфортно и вольготно себя чувствуют мутные (или, точнее, темные) личности.

И отсюда могут следовать два возможных радикальных неприятных вывода: первый – успешная карьера, стремительный взлет по служебной лестнице в мутной среде нашей коррумпированной российской политики и власти может быть не показателем заслуг перед обществом, а скорее результатом отрицательного кадрового отбора или продажи должностей; второй – смена плохих, проворовавшихся чиновников на хороших и честных ничего принципиально в мутной коррумпированной системе власти изменить не может. Система или переварит их в своем котле, или отторгнет.

К чести нашего президента В.Путина, его представителей на местах и нашего губернатора П.Ипатова, становление властной вертикали в области параллельно сопровождается усилением борьбы с коррупцией. Во всяком случае, число должностных лиц низшего и среднего звена, разоблачаемых как взяточников и казнокрадов, в последние годы у нас в Саратовской области возросло на порядок. Однако борьба с коррупционерами, без серьезных мер по устранению причин коррупции, будет иметь в конечном итоге вид компанейщины и к серьезному продолжительному оздоровлению общества не приведет.

Правда, и здесь есть подвижки. При непосредственном участии нашего земляка В.Южакова Правительством внесен в Госдуму законопроект «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления». Этот документ может вызвать прорыв в отношениях между властью и обществом, заставив местные власти стать более прозрачными даже вопреки их желанию. Однако не будем спешить радоваться, поскольку известно, что в недрах нашей Государственной думы похоронено много замечательных законопроектов.

Но вернемся к проекту закона «Об Общественной палате Саратовской области». Сегодня это принципиально обновленный проект, значительно отличающийся в лучшую сторону от ранее обсуждавшегося. Мы, демократически мыслящие избиратели, должны сказать огромное спасибо депутатам Саратовской областной думы О.Алимовой, Л.Савочкиной, А.Полещикову и некоторым другим, благодаря принципиальной позиции которых был отклонен откровенно слабый и, с нашей точки зрения, вредный для становления гражданского общества области, старый законопроект.

Впрочем, если быть до конца честными, и остальные областные депутаты особенно-то не настаивали на его принятии, поскольку, не могли не понимать, что предлагаемый закон серьезно снижает уже достигнутый в области при губернаторе Д.Аяцкове уровень взаимодействия гражданского общества и власти.

Напомним читателям, что главным недостатком отвергнутого законопроекта было то, что согласно ему Общественная палата создавалась самой региональной властью, как некое замкнутое, самодостаточное образование, путем двухступенчатого отбора примерно из 60 членов, что неизбежно породило бы недовольство в гражданском обществе, которое оказалось поделенным на чистых (то есть членов Общественной палаты) и нечистых (то есть не представленных в Общ ественной палате).

По существу, ранее предлагалось создать консервативный, инертный, феодального типа совещательный орган при реальной исполнительной власти, хотя внешне и декларировалась его некая независимость.

Наглядным примером справедливости этого утверждения является то огромное разочарование, которое испытало все нижегородское общество после формирования региональной властью, по отвергнутому нами образцу, нижегородской Общественной палаты. И дело даже не в том, что

нижегородская власть не включила в состав своей Общественной палаты ни одного представителя независимых общественных объединений, имеющих многолетний положительный опыт отстаивания прав и свобод человека и гражданина. Проблема заключается в том, что в Нижегородской области с созданием этого странного образования поставлены под угрозу все наработанные за десятилетие формы взаимодействия общественных объединений с органами исполнительной власти, так как под продолжением такой работы подразумевается только патронирование членов новой Общественной палаты.

Есть ли у нас надежда, что областные депутаты примут такой областной закон «Об Общественной палате в Саратовской области», по которому она получит реальную возможность выражать демократическое общественное мнение, станет действенным инструментом демократического гражданского контроля и действенным инструментом демократической общественной экспертизы законопроектов?

Давайте честно признаемся, что эта надежда есть, но не очень большая. Наш пессимизм основан не только на анализе политических симпатий и антипатий большинства депутатов Саратовской областной думы, но и на том, что среди нашей саратовской областной политико-экономической элиты сегодня нет ни одной серьезной и влиятельной группы, которой бы для собственного процветания и усиления нужны были бы прозрачность и открытость власти, а также реальный гражданский контроль над ней, следовательно, которым был бы нужен действительно демократический закон «Об Общественной палате в Саратовской области».

Какой из проекта закона вырисовывается облик областной Общественной палаты и какой Общественную палату желала бы видеть демократическая часть гражданского общества?

Но об этом в следующей статье.

Нудное барахтание в этническом болоте

Юрий ЧЕРНЫШОВ

Межнациональные отношения в стране так часто становятся предметом рассмотрения различных форумов, что возникает крамольная мысль: а то ли самое на них обсуждается, что изначально заявлено? Чуть больше месяца назад в парламентском центре областной думы состоялся круглый стол, на котором представители научной и иной общественности обсуждали проект Федерального закона «Об основах государственной политики в сфере межэтнических отношений в Российской Федерации». Проект был раскритикован и начисто отвергнут. А уже 25 января в помещении еженедельника «Саратовский Арбат» состоялся круглый стол с интригующим названием «Национальная безопасность Саратовского региона». Не вполне корректное название мероприятия подразумевало, строго говоря, всё ту же проблему межэтнических отношений в области.

Толчком к обсуждению послужил проект «Голоса России» издательского дома «Провинция», к коему относится и газета «Саратовский Арбат». Смысл проекта – услышать мнения россиян и сделать их широко известными в связи с событиями в Кондопоге, а также соотнести условия каждого региона с теми, что вызвали взрыв возмущения кондопожского населения, приведший, в конечном счёте, к погромам. Вела круглый стол главный редактор газеты Татьяна Просина.

В обсуждении приняли участие руководители ряда общественных организаций и национальных диаспор Саратовской области (грузинской, азербайджанской, курдской, немецкой), представители правоохранительных органов и Федеральной миграционной службы, депутат Саратовской городской думы Виктор Марков. Почтил мероприятие и руководитель Комитета по общественным отношениям и информационной политике правительства области Иван Брянцев, в последнее время демонстрирующий завидную активность в посещении подобных неофициальных мероприятий, что может быть воспринято как добрый знак правительства общественным структурам о склонении политики правительства области к диалогу с зачатками гражданского общества. Предшествующий круглый стол был организован по инициативе этого комитета. Однако надо заметить, что на данном обсуждении не оказалось представителей некоторых общественных организаций, занимающихся как самой проблемой, так и социологическими исследованиями межнациональных отношений. Приходится сожалеть, что не был, например, представлен «Центр русской культуры». Обсуждение показало, что у многих участников укрепилась мысль о том, что «если не будет чувствовать себя в безопасности самый многочисленный русский этнос, не будут себя чувствовать в безопасности и малые народы и нации». Проявили заметную (или демонстративную) индифферентность к участию в мероприятии коллеги-журналисты многих изданий. Либо тема, на их взгляд, стала «заезженной» и потеряла актуальность, либо сработал обычный взгляд на мероприятие как на рекламную акцию конкурента. Было бы жаль, если бы этот отдельный факт явился следствием редакционных политик. Но, с другой стороны, собственно журналистам на круглом столе не была предоставлена возможность высказаться.

Чтобы услышать мнения россиян, инициаторы проекта провели опрос населения в 36 городах России (от 6 до 22 человек в каждом городе, в том числе 20 человек в Саратове, всего – 298 человек). Буклет в формате журнала с названием «Кондопога» получил каждый участник. Строгим социологическим критериям опрос не отвечает и таковым считаться не может, он лишь выявил некоторые существующие точки зрения на событие (а также отсутствие таковых). Тем не менее, обработка данных показывает наличие некоторых удручающих установок, присущих нашему обществу. Наряду с присущей народу в целом толерантностью и терпимостью, заметно широкое распространение бытовой ксенофобии и, особенно, чеченофобии, желание видеть главным виновником власть, заметны общая усталость и безразличие общества к проблеме, страх перед возможной «карой» за ответ, а также традиционный поиск «врага», раздувающего межнациональные конфликты.

Последнего соблазна не избежали и участники обсуждения. «Враг» был обозначен уже в первых выступлениях, тем более что искать его далеко не пришлось (в пассивном качестве он присутствовал на обсуждении), и имя его – пресса, журналисты. Оказывается это они, живописуя каждый конфликт, придавали ему межнациональный характер, даже если то была просто бытовая драка. И, тем самым, они же и проблему создавали, настраивая местное население против пришельцев, а народ против власти. И всё это происходит тогда, «когда проблема освещается так, как хочется тому или иному СМИ». Дошло до того, что приведённые в опросе высказывания, были названы «взглядами самих авторов исследования», а журналистам, пишущим на темы межнациональных отношений, предложено придти в пресс-службу одной из государственных правовых структур, где их «научат, как надо писать на данную тему». Что же касается представителей самих госструктур, то большая часть их выступлений свелась к защите «чести мундира», то есть к отчётам о проделанной многотрудной работе по предотвращению межнациональных конфликтов, предотвращению отдельного теракта не вполне вменяемым гражданином и указанию на недостатки в работе всех остальных участников обсуждения, так или иначе имеющих отношение к проблеме. Дошло и до прямого упрёка в адрес представителей диаспор: «Национальные организации недостаточно серьёзно проявляют себя на ниве нелегальных мигрантов, плохо помогают легализоваться, не проводят воспитательную работу (?). Надо, чтобы они не доставали никого (?), надо проводить воспитательную работу…».

С этим выпадом представительницы Федеральной миграционной службы категорически не согласился руководитель азербайджанской диаспоры. Он вполне резонно и очень обоснованно заметил, что кроме общественных организаций никто подобной работой по адаптации мигрантов и не занимается. При этом занимаются, не имея ресурсов: ни помещений, ни финансов, ни методик или методологических материалов, ожидать которых вправе от государственных структур. И, действительно, кому, как не комитету по общественным отношениям, стать инициатором и координатором разработки министерствами культуры и образования, при участии, скажем, общественной организации «Ассоциация национально-культурных объединений Саратовской области», условно говоря, «методологии адаптации мигранта»?

Любопытное получилось обсуждение. Казалось бы, главным его смыслом должна была стать консолидация средств массовой информации в освещении проблем межэтнического взаимодействия и устранения языка вражды в публикациях. Чего-чего, а этого в СМИ предостаточно. На обсуждении приводился пример использования такого «языка». Так, при совершении криминального действия одного гражданина против другого в прессе обязательно будет указана национальность преступника, если он кавказец. И не будет указана, если преступление совершено против кавказца, например, русским. Председатель Ассоциации национально-культурных объединений Саратовской области Александр Зуев презентовал на круглом столе брошюру «Средства массовой информации и проблемы межэтнических отношений». В ней он привёл несколько примеров, когда высказывания, публикуемые даже в таких массовых изданиях, как «Аргументы и факты», «Московский комсомолец», «Вечерняя Москва», «Литературная газета» написаны «языком вражды» и носят, безусловно, ксенофобский характер. Что уж и говорить о нашей региональной прессе!

Третий вопрос повестки как раз и предполагалось посвятить проблеме освещения в региональных СМИ вопросов межнациональных отношений, доступности и достоверности информации, направлениям сотрудничества СМИ с национальными общинами, органами власти и правопорядка. Однако, когда все представители власти «отмыли» свои мундиры и излили по адресу прессы всё, что у них накипело, от обсуждения этого вопроса просто отказались – всё, мол, уже сказано. И надо отдать должное депутату гордумы Виктору Маркову и председателю комитета по общественным отношениям Ивану Брянцеву. Марков ещё в процессе «отмывания» указал, что именно благодаря вниманию прессы в области были предотвращены излишняя ретивость органов УВД в период обострения российско-грузинских отношений, даже при молчании самой грузинской общины. Так, по словам Маркова, представители грузинской общины отказались от выступления на телевидении. (Позже представитель грузинской общины заметил, что они обращались к губернатору с просьбой, чтобы репрессии не распространялись на грузин, проживающих в области). При этом ни слова сожаления, ни грамма извинения не прозвучало из уст представителей власти за развязанную ими антигрузинскую вакханалию и за то, что в этом конкретном случае их вклад в разжигание ксенофобии оказался едва ли не самым весомым.

Что касается роли прессы, то в этой части Марков был прав. Наверное, многим согражданам было стыдно смотреть, как Путин выпутывается из неловкой «кондопожской» ситуации, «объясняя», почему он во время погромов «не мог связаться» с главой региона, сбежавшего, по сути, в разгар конфликта загорать, в буквальном смысле, в Португалию. Ещё более постыдным было «изворачивание» главы региона на встрече с президентом, которое наблюдала вся страна. Пресса ли виновата в том, что в государстве, где главы регионов назначаются президентом, создалась такая уникальная удручающая ситуация? И разве было бы лучше, если бы ТВ и другие СМИ не отражали бы этой беспомощности высших структур власти ради того, чтобы все пребывали в блаженном неведении? Конфликты от этого сами по себе не исчезли бы.

Иван Брянцев призвал представителей национальных общин и государственных структур не быть излишне придирчивыми к прессе – у неё своя специфика и особенности, в частности, обострёно отображать факты. В этом же ключе выступила и председатель Саратовского Союза журналистов Лидия Златогорская. Но, боюсь, её голос, как и сказанное Марковым и Брянцевым о прессе, не были осмыслены. А тем самым, не была достигнута главная цель круглого стола и не созданы предпосылки для более серьёзного постижения главной причины межнациональных конфликтов – ксенофобии и условий её распространения в Саратовской области. Не сошлись участники обсуждения и в одном из главных вопросов: есть ли национальная политика в стране вообще и в области в частности? А если есть, то в чём её суть? Это тревожный признак того, что невозможно уяснить ни кто виноват, ни что делать, и предстоит ещё долго и нудно барахтаться в этническом болоте.

Две России

Сергей ПОТЕХИН, председатель совета местного отделения Политической Партии «Справедливая Россия» Ленинского района г.Саратова

В результате так называемых рыночных реформ в стране образовались две России: Россия богатых и Россия бедных. Они удивительным образом не похожи друг на друга, проецируя на реальную жизнь два столь различных экономических образа России. По данным Института социально-экономических проблем РАН на долю первой России приходится примерно 10% ее населения. На долю второй – 90%. Население первой аккумулирует в своих руках 90% богатств всей страны, на долю второй приходится лишь 10%.

Столь глубокого и стремительного расслоения по уровню доходов не знала ни одна из современных стран мира. Невольно возникает вопрос: как такое могло случиться в столь короткое время? Ответ на него достаточно очевиден. Распространив институт частной собственности на природные ресурсы, группа олигархов создала условия, при которых она с помощью коррумпированной власти получила доступ к неконтролируемой беспощадной эксплуатации национального богатства России. Отсюда, собственно, и возникает экономический парадокс: доход от общенародной собственности на недра оказывается в руках частных лиц. Вот в чем драма экономических реформ в России. Вот источник столь стремительного социального расслоения и столь быстрого обеднения населения и обогащения небольшой группы финансово-промышленных магнатов. Вот что сдерживает экономический рост страны.

Возникновение двух Россий – богатой и бедной – вызвало глубочайший социально-психологический стресс у основной массы населения. В таких условиях человек уходит в себя, с безразличием наблюдает за происходящим вокруг.

Следует сказать также и о том, что доля заработной платы в ВВП (валовый внутренний продукт) российских граждан в два и более раз ниже, чем та же доля заработной платы рабочих развитых стран. На один доллар часовой заработной платы среднестатистический российский работник производит примерно в 3 раза больше продукции, чем американский рабочий. Такой высокой эксплуатации наемного труда не знает ни одна развитая страна мира! За годы реформ реальная заработная плата снизилась в 4 раза.

Социально-экономический шок обострил демографическую проблему страны. В исконно русских губерниях – Костромской, Ярославской, Ивановской – уровень смертности превышает средние для России показатели. Вымирает наиболее дееспособная часть населения – люди в возрасте 44–50 лет, цвет нации. К середине XXI века в России будет жить на 40 млн человек меньше, чем сейчас. К тому времени люди «титульной нации» будут составлять всего 38%. К 2050-му году население России составит 1% от общемирового, а ее территория – 13% от общемировой суши. При такой диспропорции мы можем потерять Сибирь и Дальний Восток!

Так чего же стоят экономические реформы, если они несут стране гибель, а русскому человеку смерть? К сожалению, сегодняшняя экономическая политика правительства и утверждающая его решения на законодательном уровне партия власти «Единая Россия» не способствуют выходу страны из социально-экономического кризиса. Казалось бы, высокие цены на нефть и газ и, как следствие этого, огромные сверхдоходы монополий и бюджета – вот та стартовая площадка начала восстановления реального сектора экономики, социальной сферы России. Но нет. Правительству и «Единой России» чужды проблемы простых россиян. Деньги стабилизационного фонда находятся в американских банках и работают на американскую экономику, тем самым, укрепляя нашего потенциального соперника.

Очевидно, что без кардинального изменения экономического курса, социальной политики Россия перестанет существовать. Что делать? В сфере экономики необходимо вернуть организующую и регулирующую роль государства. Ибо только в масштабах государства можно решать такие проблемы, как модернизация, развитие новых технологий в машиностроении, электронике, фундаментальной и прикладной науках. Добывающие сектора экономики необходимо перевести на природную ренту. Промышленности необходимы стимулирующая налоговая политика, контроль государством стоимости основных энергоресурсов, увеличение заработной платы для стимулирования рынка потребления. В области социальной политики необходимо вернуть право гражданам на бесплатное здравоохранение и бесплатное образование. Необходима жесточайшая борьба с коррупцией и взяточничеством. Пути решения этих непростых проблем, стоящих перед страной, и будут главной задачей, стоящей перед партией «Справедливая Россия». А ее идеологией – принципы социальной справедливости россиян.

Будни простого охранника

Алексей ЗЕЛЕНОВ

Эти люди частенько преграждают нам дорогу, требуя пропуск или удостоверение. Или поглядывают на нас искоса и подозрительно, как бы присматриваясь. Неприятно? Безусловно! Но вот каково оказаться на время в их шкуре, простите, форме?

Скупой платит дважды

Недолгое мое ношение формы охранника было вызвано двумя причинами. Первая вполне банальная – безденежье. Вторая довольно редкая при выборе подобной профессии – любопытство. Ну, возраст был такой, студенчество, нужно было все на свете попробовать.

Сразу оговорюсь, я был нелицензированным охранником. То есть не имеющим права на ношение оружия (газового). Так же, как и все мои коллеги-друзья (помимо меня на объекте работали мои друзья-студенты).

Наем на работу происходит в частном охранном предприятии, которое имеет договор с каким-либо объектом (базой, складом, кафе) об охране. Половину денег, получаемых с объекта, ЧОП забирает себе. Наш ЧОП имел целую сеть «малобюджетных» объектов, на которых работали такие же бедолаги-студенты без оружия. По договору платили копейки, еще меньшие копейки платили нам.

Информация для тех, кто хочет сэкономить на охране: что будет твориться на вашем складе после того, как дверь вечером закроется, не узнает никто. Вполне возможно, что туда приедут две машины с друзьями-подругами охранников и они будут гулять всю ночь. На вашем складе, разумеется. Со всеми вытекающими из этого последствиями. Чтобы не быть голословным, начну рассказывать по порядку.

«Хозяева»

объектов

Когда весь день сидишь на проходной почти без движения, проверяя пропуска, потея в тесной и не шибко «дышащей» форме, то после жутко хочется подвигаться. Благо, такая возможность предоставляется после рабочего дня, когда все сдают ключи и уходят.

Что же чувствует охранник после ухода всего персонала? Не знаю как другие, а я чувствовал неимоверное облегчение – наконец-то можно было снять гимнастерку и остаться в футболке. Да и просто расслабиться. Во-вторых, (поскольку наш объект располагался за городом), появлялось чувство полного и неразделимого владения объектом – тепличным хозяйством.

А это чувство дорогого стоит. Вот перед тобой почти километр огороженной территории со всякими строениями и ты на ней хозяин. Можешь казнить и миловать тех, кто попытается сюда проникнуть. Конечно, если свое право на владение не заявят те, у кого есть оружие или попросту не приедет проверка. В связи с тем, что наш объект перечислял деньги в ЧОП нерегулярно, начальство «мстило» охраняемым – проверяло нас крайне редко.

Если честно, несмотря на «полное и неразделимое» владение объектом, иногда было довольно страшно его обходить. «Ствола» нет, а залезть может всякий. Поэтому мы брали с собой древнее (и очень страшное) оружие – дрыну. Поскольку резиновые дубинки нам тоже не полагались.

Самое интересное, что согласно инструкциям, мы имели право пользоваться этой самой дрыной только после того, как на нас явно нападут с оружием и начнут медленно нарезать в салат. Увидев нарушителя, мы должны были уговорить (!) его проследовать за нами, после чего нужно было провести его в дежурку. А там, не дай Бог, запереть этого прекрасного человека! Его нужно было опять-таки уговорить сесть на диван рядом с собой и едва ли не чаем напоить, пока не приедет группа быстрого реагирования и милиция.

Реальность против

фантастики

Согласно инструкциям, мы должны были делать много вещей. В частности, ежечасно проводить обходы территории по нарисованной начальством схеме. И расписываться за каждый обход в журнал. Причем (при условии отсутствия связи между нами), в обход (иногда в жутковатый, ночной) должен был уходить только один человек. А второй должен был сидеть на проходной. Наверное для того, чтобы вызвать в случае чего «скорую» или труповозку (нужное подчеркнуть). Во-вторых, мы должны были не спать всю ночь, работая сутки через двое. И это за нашу-то зарплату...

В реальности же выходило так: за обходы мы расписывались утром, одним махом. После крепкого шестичасового сна. Иногда, конечно, приходилось поволноваться, когда начальство приезжало с неожиданными проверками. Зато появился полезный навык: со сна моментально вскакивать и попадать ногами в ботинки, после чего, отчаянно растягивая глаза, изображать, что ты не спал. Забавное это было зрелище, наверное: два заспанных донельзя тела, которые вытягиваются в струнку, пытаясь изобразить стойку «смирно».

Но начальство, памятуя задержки выплат от хозяев объекта, не сильно к нам придиралось. Лишь однажды разозлилось, когда мы совсем нарушили границы приличий. Зам. начальника охраны, не достучавшись в наше занавешенное окошко с внешней стороны, вынужден был перелезть и стучать во внутреннее (не занавешенное). При этом он узрел двоих охранников, уютно дремавших на разложенном диване (который, согласно инструкции, раздвигать было нельзя). Сон наш был настолько крепок, что зам чуть не отбил костяшки об стекло, пытаясь разбудить.

После этого инцидента последовала «страшная» кара – моего друга сместили с должности старшего объекта (плюс сто рублей к зарплате) и на нее поставили... меня! Такая вот у нас была круговая порука.

Развлечения

охраны

После того, как мы закрывали дверь за последним уходящим работником тепличного хозяйства, начинались развлечения. Затекшее тело требовало компенсации за восемь часов неподвижности и оно её получало.

Вначале мы шли купаться в бассейн. Да-да, вы не ослышались, на территории был самый настоящий бассейн (в котором нам, опять-таки по инструкции, запрещалось купаться). К сожалению, у нас не было возможности запустить электрическую печь в сауне, иначе мы бы ещё и парились.

Но ничего, нам хватало и бассейна. Вода в нем была ледяная, дух захватывало. Поэтому после купания мы чувствовали себя заряженными бодростью и энергией. Частенько после этого мы занимались в спортзале по часу, а то и по два (проходная все это время была закрыта на ключ).

Когда же наши усыпленные нервы требовали особого щекотания, мы после бассейна устраивали «гонки по трубам», то есть взбирались наперегонки на высоченные трубы котельной.

Если зарплату не платили достаточно долго, то мы и вовсе наглели – уходили купаться на Волгу, иногда рыбачили там по нескольку часов. Частенько к нам приезжали друзья на машинах, и мы устраивали настоящие пикники на природе с шашлыком, вином и всеми атрибутами праздника.

Единственное святое, что у нас было – это отзвонка. Каждые три часа мы отзванивались на пульт дежурному, бодро рапортуя: «На объекте таком-то без происшествий!». Врали безбожно, потому что мы сами были как происшествие.

Другие варианты

Конечно, такой загородный объект – это лафа. Но так везет не всегда. Иногда приходится дежурить в весьма неприятных местах. Нас несколько раз перекидывали на другие объекты. Особенно мне запомнилось летнее кафе – сперва нужно было сидеть, внушая (видимо, своей зеленой формой и строгим взглядом) почтение посетителям, а затем всю ночь куковать возле свернутого и закрытого торгового оборудования на стульчике. Кафе на оживленной улице, где слоняются толпы пьяных, а из оружия у тебя только лишь телефон, по которому ты можешь (если успеешь) позвонить дежурному.

И это далеко не полный список объектов, которые доставляют охраннику неприятности.

Вообще, такая работа для тех, кто обладает спокойным нравом и усидчивостью. Если у человека заноза в одном месте, он никогда здесь долго не проработает – взорвется. Хотя бывали и случаи перестройки характера и ритма жизни.

Но для себя я решил – оно мне надо? Да и друг тоже посчитал себя непоседой. Поэтому после полугода эксперимента мы со спокойным сердцем уволились. Тем более и сессия начиналась.

О премьере, и не только

Вадим РЕВИЧ

Сказать, что в музыкальной жизни Саратова сейчас наблюдается некое затишье – значило бы не сказать почти ничего. Впрочем, и началось-то оно, сколько помнится, ещё в прошлом году, до злополучного пожара в филармонии, уничтожившего, похоже, так много всего, что вспоминать его будут долго, и не одни лишь меломаны.

Замечу, что каковы бы ни были увечья, нанесённые пожаром, они едва ли объяснят происходящее, точнее даже не происходящее. Ибо с полной уверенностью можно назвать как минимум три достойных сцены, не однажды уже служившие заменой филармоническим подмосткам. И отсюда позволительно уже, кажется, сделать некий далеко идущий вывод о том, столь «достойной» в принципе музыкальной жизнью живёт город. Чрезвычайно занимательным в этом аспекте выглядит «испанский» вояж оркестра филармонии, вполне спокойно оставившего посередь сезона и город, и свою публику. Гастролёры же, видимо, по некоей «счастливой» случайности тоже ни в каком таком репертуарном плане не значатся. Как-то, в общем, нельзя не отметить, что наличие у нашей филармонии беспрецедентной, думается, для концертной организации фигуры главного режиссёра вовсе, почему-то, не способствует приросту креативного начала в этом учреждении.

Вот почему, видимо, единственно «свежим» событием на сегодняшний день следует признать премьеру, состоявшуюся в прошлом, опять же, году, но в самом его финале, 2 декабря, и на левом берегу Волги, то ли в энгельсском, то ли в саратовском (и кто уж теперь поймёт, как правильно) театре оперетты. Впрочем, причина эта, хотя и первичная формально, вовсе не является таковой по сути. Поскольку каждому, кто знаком с творческим потенциалом театра, давно очевидна его ведущая роль в музыкально-театральной жизни обоих городов. Ну хотя бы потому, что коллектив обладает превосходным ансамблем премьеров, ансамблем классических театральных амплуа, способных вдохнуть жизнь в любую принятую к работе пьесу. Что и на сей раз было замечательно проделано с одной из знаменитых партитур жанра, «Марицей» Имре Кальмана.

В полном согласии с исторической правдой действие пьесы развёрнуто в годы Сецессиона, что ярко и, притом, отнюдь не навязчиво демонстрируют работы О.Бёрдсли, не только украсившие сценографию спектакля (Е.Немчанинова), но, вероятно, её вдохновившие. Чрезвычайно хороши были участники первого спектакля, видеть которых довелось, правда, уже позже, на сцене саратовского театра драмы, во время недавних гастролей труппы. Второй же состав для меня (так уж вышло) оказался первым, что и позволило в полной мере оценить достоинства «премьеров» постановки.

Впечатления от образа графа Тассило, созданного Александром Фатеевым, ограничиваются, увы, тем, что констатируешь лишь тщетность усилий артиста в борьбе со своей партией, всё-таки теноровой. Сплошь и рядом ему было архи трудно одолевать свою чисто баритональную природу, и, сколь помнится, победителем певец так нигде и не вышел. Вера Самойлова, певшая графиню Марицу, также показалась куда более убедительной сценически; вокальная же сторона роли несла сильные потери от явного tremolare. Анатолий Горевой, напротив, практически везде заставлял забыть о высокой тесситуре партии, а чрезвычайно красивый тембр его голоса лишь добавлял очарования созданному им образу. Замечу, правда, что оба исполнителя равно далеки, на мой взгляд, от внешнего облика героя-любовника, каковым всё же, хотим мы того или нет, почти всегда являются первые лица классической оперетты.

Наталья Коваленко показалась просто идеальным воплощением облика главной героини, как раз тем, что хотел бы, вероятно, видеть здесь «волшебник из Шиофока». Она просто замечательно пела, ни разу не дав повода к каким-либо нареканиям. И, конечно, одним из героев обеих «Мариц» был Михаил Крещиков, единственный исполнитель роли барона Зупана. Впрочем, завсегдатаям Саратовской оперетты отлично известно, что, будучи совершенно замечателен в ролях второго плана (несколько упрощённо именуемых обычно как «простак»), он всегда столь же замечательно поёт, и его чудесный светлый тенор всегда слышен, украшая любой спектакль. Герцогиня Цецилия, тётушка главного героя, при сравнении показалась гораздо интереснее у Татьяны Марковой. Она же у Реи Егоровой, будучи показана откровенной старухой, кое-что потеряла в этой своей «монохромности». Наконец, равно, пожалуй, хороши были персонажи Николая Сухоручкина (барон Мориц Крохбах), Алексея Закутаева (дворецкий Михай) и Андрея Каленюка (Птючка). Хотя чисто субъективно я отдал бы, всё же, «пальму первенства» (коли таковая бы присуждалась) Н.Сухоручкину, за его изумительное мастерство характерного актёра, прежде всего, но также и за блестящий и совсем неожиданный номер 2-го акта, в открытом Марицей кабаре на манер венского «Одеона» (кто видел спектакль, тот поймёт меня).

Вот, собственно, и почти всё. Осталось добавить, что замечательный «секстет» солистов (я не назвал ещё Оксаны Колчиной в роли Лизы, просто потому, что образ сей не особенно ярко выписан Кальманом) «обрамляли» артисты хора и балета театра, и обрамляли в высшей степени достойно. Очень славные танцевальные номера поставила для спектакля Марина Суконцева.

И совсем уж «под занавес» отмечу главное «блюдо» этой постановки, её замечательный оркестр. Маэстро Анатолий Гризбил снова, в который уже раз, покорил всех чрезвычайно утончённым воплощением кальмановской партитуры. Надо заметить, что в лице главного дирижёра театр имеет поистине уникальную личность уровня С.А.Самосуда, имеет человека, попросту не умеющего играть будничные, проходные спектакли. Всякий раз вы слышите в оркестре поистине драгоценную «вещь» – абсолютное отсутствие всяческого mainstream’а, т.е. полное неприятие средней линии и общего места, будь то любая фигура в аккомпанементе или ритмический стержень звучащей материи.

Ну, а в качестве итога остаётся лишь поздравить жителей обоих городов с замечательным приобретением в сфере «безусловно прекрасного», ибо когда-то ещё доведётся увидеть что-либо подобное….

Женщины Рифада Батаршина

Александр ДАВИДЕНКО

В конце января персональной выставкой заслуженного художника России Рифада Батаршина фактически открылся 2007 год. В трех залах первого этажа музея имени Радищева развернута ретроспективная выставка работ, созданных им, в основном, за последние десять лет.

В самой ранней из представленных картин («Хозяин», 1989), явственно ощущается философская наполненность, казалось бы, простого сюжета. Она совершенно не похожа на бравурные гимны всевозможным стройкам социализма. Отсюда и нарочито грубоватый живописный язык художника, возможно, перекликающийся с пластическими находками Г.Коржева, но без его трагического надрыва, а также А.Самохвалова с его монументально-романтическим зарядом, скрытым в женском портрете. В этой картине осуществлен прием преувеличенной материализации образов – символов людей труда: грубых, кряжистых и, в то же время, одухотворенных, ибо они основа существования цивилизаций. Но этим не исчерпывается смысловая и эмоциональная составляющие. Картина далеко не так однозначна, в ней присутствует тот странный и неизъяснимый привкус чего-то иного, не похожего на прототип. Магический подтекст, двусмысленность утверждений, многозначность «очевидного». Так, из открытости прорастает настороженность, а из приветливости – угроза. Подобное состояние умонастроений художника, нашедшее выражение в живописи, характерно для так называемого «магического реализма» первой половины ХХ века (в этом ряду и «Актер Генрих Георге» (1932) Отто Дикса, и «Двойной портрет» (1924) Ф. Казорати).

К предыдущей картине примыкает работа «В саду» (1990), но она, скорее, духовно родственна мужским и женским поясным портретам К. Малевича 30-х годов ренессансного типа, хотя и со значительно более выраженным «земным началом». Впрочем, этот портрет можно воспринимать и как современную интерпретацию «Джоконды» Леонардо, с идеализацией иных стандартов красоты.

Сохранив приверженность крупным формам в изображении человека, Р.Батаршин перешел в дальнейшем от поэтизации труда и «бытовых» функций, которая требовала от него жестких и тяжеловесных пластических конструкций, к воспеванию чистого женского начала. Это изменило и сам пластический рисунок, он стал легким, прозрачным, с певучей, грациозной линией. В части работ присутствует материализация формы с присущей ей вполне осязаемой тяжестью («Материнство», «Тайная вечеря», «Кентавр»). В иных словно пропадает чувство земного притяжения и остается лишь образ мечты, парящий в призрачном пространстве («Раннее утро», «Ева», «Яблоня»). Примерно так же отличаются женские образы П.Пикассо («Большая купальщица». 1921) и Д.Де Кирико («Римлянки» 1926) от образов Р.Дюфи («Фея электричества» 1936). Но женская фигура для Р.Батаршина не интересна только как декоративная доминанта живописного полотна, она является источником духовности, а в лучших работах, частное изображение приобретает обобщенность символистского толка. Это уже романтизированный образ Женщины, имеющий восхитительные формы, но лишенный приземленной чувственности, эта чувственность возвышенна, а нагота целомудренна, как платоническая любовь.

Впрочем, не чужда Р.Батаршину и легкая ирония с элементами гротеска («Лазурный берег» 2004, «Матриархат» 2005).

Фантазия художника позволяет экспериментировать как в пластике, так и в цвете. Колористический диапазон очень широк: от работ, выполненных в едином тоне («Сон»), до насыщенных, сочных, цветодинамичных («Весенние цветы» 1995). Французский фовист О.Фриз словно имел в виду Р.Батаршина, говоря, что «каждый художник выдумывает цвета, которых нет в тюбиках торговцев, и которые возникают совершенно естественно путем сопоставления, путем противопоставления».

Смысловые коды, передаваемые в пластике или в цвете, иногда прозрачны и не требуют особых усилий для дешифровки («Муза» 1993, «Исповедь» 2000), иногда же усложнены и не терпят поверхностного и легкомысленного отношения. Это касается трех замечательных пейзажей: «Вечер» (2005), «Ночной пейзаж» (2002) и «Ночь» (2002). Сдержанный контраст, как бы всплывающих из глубин коричневого, до черноты «асфальта», холодных темно-синих и темно-оливковых, с теплыми темно-красными красками, словно объединенными в общей цветовой среде через лессировки, создает иллюзию таинственного свечения и отдельных вспышек, предлагая воображению удивительные и загадочные сумеречные картины. Богатство колорита, при внешней сдержанности, даже аскетизме, сродни позднему рембрандтовскому чувству цвета. Пластически натура передана в той мере условности, которая позволяет рассматривать эти работы и как образец чрезвычайно лаконичной фигуративности, и как совершенную абстракцию, ценность которой заключена в ней самой. Может показаться странным, но подобные решения я бы сравнил со скульптурами выдающегося Г.Мура, сторонника принципа «чистой формы». Точно так же, как антропоморфные образы у него рождаются из первичного и холодного материала, у Р.Батаршина из космического «нечто», из тьмы и света, из художественной плазмы, с помощью протоэлементов цвета и форм, появляется то, что нас волнует, что характеризуется высоким уровнем обобщения и живописными достоинствами.

После всего сказанного вызывает некоторое огорчение недостаточная принципиальность художника в отстаивании своих творческих позиций перед давлением просвещенных заказчиков. В результате иные работы, сохраняя следы технического мастерства, оказываются выхолощенными, превращаясь, в лучшем случае, из поэтического обобщения, в прозу факта («Мираж» 2006, «Сон Казановы» (2007) и некоторые другие).

Зрителям сыграли колыбельную

Екатерина БОГДАНОВА

29 января тринадцать студентов-третьекурсников театрального факультета консерватории превратили малую сцену драмтеатра в игровую площадку. Выкатили детские машинки, играли в куклы, отбирали друг у друга качели. Вроде бы не собирались делать ничего серьезного… И вдруг, взяли и сыграли колыбельную. По-взрослому и для взрослых. Но о детях. Все полтора часа, пока длилась сдача дипломного спектакля «Выглядки, или Колыбельная для взрослых», зрители пьесу не смотрели и даже не слушали, скорее узнавали и вслушивались.

Постановка по произведениям Антона Чехова и тольяттинского драматурга Вадима Леванова получилась отчаянно-грустной и проникновенной. Три зарисовки разных характеров и времен об одном и том же – доведенной до отчаяния, изможденной, раздираемой собственными противоречиями и страдающей от непонимания человеческой душе. Появляющаяся время от времени в качестве успокоительного рефрена колыбельная-послесловие явно звучит не для нее, а по ней. Все три истории рассказываются на самом кульминационном моменте и подводятся к одному тому же – смерти детей. Это их должны оплакивать взрослые, которые так или иначе в этих смертях виноваты.

«Никто каждый день не ест», – убеждают друг друга умирающие с голода маленькие братья. Вспоминая, как называется картошка и как выглядит хлеб – «белое, самое вкусное», – они мучительно дожидаются «ее». Ту, которая в последний раз оставила их, голодных, запертыми в пустой квартире больше чем на двое суток, и которую они только перед смертью назовут «мамой».

Эта финальная часть пьесы, пожалуй, самая тяжелая. Ничего не произойдет, мир не рухнет. Просто дети, те самые «выглядки», так и не дождутся мать. Взрослые как персонажи в пьесе вообще не предусмотрены. Их присутствие ограничивается намеками или эпизодически проскальзывает в тот момент, когда в первом сюжете по чеховской пьесе «Спать хочется» на сцене звучит грамотно выстроенное многоголосье.

Музыка, так же как и пластика в спектакле, – вообще отдельная песня. Очень созвучное настроению постановки музыкальное оформление подано в наложении друг на друга классики Шуберта, произведений Горана Бреговича и Яна Тирсена. В центральной части постановки, сценке по пьесе Леванова «Раз, два, три…», в динамиках начинают громко звучать культовые песни «Нирваны». Под них тринадцатилетние школьницы в конце концов совершают массовое самоубийство. Перед этим они оставляют виртуальное письмо, по очереди рассказывая на видеокамеру о самом сокровенном. Выясняется, что у всех трех конкретные и типично подростковые причины озлобленности на весь мир. Одну чуть не изнасиловал материнский сожитель, другая комплексует из-за своей внешности и чересчур фанатеет по «героической» славе Курта Кобейна. Третья просто слишком внушаема и не хочет отставать от подруг. В результате все три играючи выбрасываются из окна. Наивная видеозапись так и остается адресованной неизвестно кому.

Конечно, по большому счету, сюжет незамысловат и заставляет задуматься о предсказуемых и вполне определенных вещах. Ломать голову над внутренним посылом спектакля долго не придется. Но оставляет впечатление сама игра молодых актеров, в которой, при всем специфическом «чувстве школы», сохраняется элемент свежести и незатертости. Как знать, в скольких еще студенческих спектаклях, сыгранных на малой сцене театра драмы, детские игрушки вот так запросто, доверчиво и в то же время по-взрослому небрежно будут оставаться брошенными на полу?