Планета Калягин

Юлия МАРИНОВА

Народный артист России, председатель Союза театральных деятелей, художественный руководитель театра «Et Сetera» Александр Александрович Калягин не любит давать интервью. «Ну что Вам надо, чтобы я сказал? Какой я плохой? Или какой я хороший? Хотите, буду очень умным и изреку пару-тройку великих истин? Типа: жизнь сложная штука, любовь – прекрасное чувство. А смерть – страшная вещь…»

«Четыре четверти пути»

«Ну, ты, глобус!» – кричит похожая на управдома пионервожатая. Мальчик смотрит в окно. «Я к тебе обращаюсь!» – комсомольский значок алым зрачком на возмущенной груди. Мальчик медленно отворачивается от окна. Это ему! Мальчик, наверное, и впрямь похож на глобус – круглоглазый, круглолицый и чего уж там, не худенький… Потом он будет кривляться перед материнским трюмо, корчить разные рожи, мнить себя то Чаплиным, то Райкиным и однажды уверенно шагнет в зазеркалье, навсегда уходя от страха быть смешным к магическому умению смешить других. Он станет комиком. И трагиком. И просто великим актером. Но и через 46 лет не забудет того детского унижения – ну, ты, Глобус!

А между тем «комсомольская богиня» была почти провидицей. Не в смысле дразнилки. В смысле, что он – действительно, самая что ни на есть планета. Со своими морями–океанами, подводными рифами, темными глубинами, прозрачными реками, непроходимыми лесами, болотами, пустынями, вулканами. Крутанется шарик, только что освещенный улыбкой–солнышком. День-ночь – сутки прочь. У вас там что, еще день? А у меня, увы, репетиция, совещание, мало ли что, дела, дела, дела. Давайте встретимся в другой раз! (Мы и встретились четырежды. Четыре встречи – четыре акта моноспектакля одного актера…).

Он говорит: «За мной ходят Саша, Сан Саныч давайте делать книгу! Вы рассказывайте, а мы будем за вами записывать». Не хочет. «Никогда вы не зафиксируете ни одной суперталантливой записью актера! Он ничем не может запомниться, кроме как ролью. Все остальное – бесполезное дело. Что нового я открыл в профессии? Ничего! Я открыл самого себя. И все! А вообще, если делать книгу, то ее всю можно было бы построить на письмах. Столько я их в своей жизни написал…»

Он предупреждает: «Только не надо пересказывать мою биографию. Это будет скучно!» (Не надо писать о том, что его и вообще могло не быть. Война, эвакуация, маме 40 лет, мудрый врач, посоветовавший рожайте! Малмыж, изба, парализованная при рождении рука, сельский доктор, вернувший с того света. Москва. Бабье царство. Маленькая комната-пенал, в которой никак не умещается вторая кровать. Мамино окошко в мир – словари, словари, словари. Большеглазая преподавательница французского, в совершенстве владеющая пятью языками, засыпавшая под «Би-Би-Си» вместо колыбельной и никогда в жизни не побывавшая за границей, которую покорит потом ее сын, ставя спектакли, обучая студентов в Лондоне ли, в Париже…)

«Родня по отцовской линии мне незнакома. А по маминой – там все интеллигенты, профессора. Женщины, в основном. Женская аура. Все Юлю жалели. Мальчик не удался, отбился от рук. Я вообще-то в детстве был паинькой. Глазки блестящие, тихенький такой. Хамелеон. В тихом омуте, знаете ли…»

«Гляжусь в тебя,

как в зеркало…»

По гороскопу он Близнец. Я, между прочим, тоже. «Фантастика! Значит и Вы сами себе создаете проблемы, а потом их решаете, да? Нам же обязательно нужна такая ситуация, где чувства наполняются истинным трагизмом! А если трагедии нет – ее надо выдумать. Чтобы пострадать. Преодолеть».

Однажды утром семьдесят пятого года страна огромная проснется, улыбаясь. Фильм «Здравствуйте, я ваша тетя» станет культовым. Мы растащим его на цитаты, прикрываясь ими словно солнечным щитом от серых, бедных будней. Мы получим в подарок удивительного комика, и доверчиво окунемся в иллюзорный мир, где «много диких обезьян». Всенародное обожание, цвет, свет, расцвет…

«Когда я нервничаю очень много ем. Просто глотаю, как крокодил какой-то. Все туда, в печку кидается. Люди приходили: слушай, отлично выглядишь! Пышущий такой… У тебя все хорошо?» – «Все хорошо. Нормально.». Одна картина, другая, одно интервью, второе, третье, десятое. Семья? Да, семья. Жена? Да, жена. Дочь… Все хорошо, «я – тетушка Чарли из Бразилии»… И никто не будет знать, что уже несколько лет как он похоронил одну за другой двух самых любимых женщин: жену Таню и маму, потеряв обеих в течение 11 месяцев, что остался с пятилетней Ксенией на руках, что варит ей по средам борщи-бульоны, стирает детское бельишко, растит свою дочку.

– Александр Александрович, есть на земле кто-нибудь, кому вы можете рассказать о себе все?

– А зачем?! Никто никого никогда до конца не поймет. И не обязан. Жена не обязана меня до конца знать. Дети не обязаны. Я не имею права ранить их своей болью. Вот стоит передо мною сын, Денис, еще пацан совсем, стоит дочка. Даже если ей уже тридцать – к чему нагружать ее своим тяжелым состоянием? Есть вещи, с которыми мужчина должен справляться сам. Один.

Одиночество. Вот ключевое слово. Лейтмотив жизни, лейтмотив творчества. Одинок его «сумасшедший» Поприщин в театре Ермоловой, одинок Платонов в «Неоконченной пьесе», одинок «живой труп» Федя Протасов, даже Оргон – смешной мольеровский безумец, конечно Дон Кихот, толстый человек из Ламанчи в «Et Cetera». И запрещенный на телевидении эфросовский Гамлет (он должен был оказаться таким реактивным, быстрым, стремительным, несмоктуновским. Без рефлексий, но с пониманием – жить осталось мало!). И даже Чичиков в пятисерийном фильме Швейцера. И даже тетушка Чарли из Бразилии – чудесный парафраз его любимого Чаплина – маленький, но гордый и свободный человек. И всегда, там и тут, так или иначе – одиночество рифмуется со свободой.

(Мальчика учат играть на скрипке. У него абсолютный слух. Хорошая техника. Безумный человек, лучший педагог музыкальной школы пару раз ударяет смычком по пальцам – не так, не так! Все! Музыка кончилась на этом. Мягкий футляр. Нежная штучка. Он… сел на нее! Раздавил скрипку. Загнал ногой под шифоньер. Такой толстый комод, высоченный).

– Любое подавление – и с этим я до сих пор живу – посягательство на мое святое! Не выношу безальтернативную жизнь! Если нет выбора меня это давит, ранит. Нет, не ранит, просто убивает! Ну, Вы же Близнец, понимаете меня.

Ну, да. Гляжусь в него, как в зеркало. До головокружения. От восторгов. Не от успехов. Крутится, вертится шар, красивая и загадочная планета. Непроходимы леса, невнятны тропы, но небо высоко и прозрачны реки. Не речи.

«Об этом письме никому не рассказывать…»

Актером он хотел быть всегда. С семи лет убеждено думал: жалко меня Райкин не видит, он бы упал, он был бы потрясен и воскликнул бы: «Вот моя замена!» Когда решил поступать в Щукинское училище, ему сказали: «Принесите справку, у Вас, кажется, узелки на связках». Никаких узелков не оказалось. Просто в детстве сильно подражал Аркадию Исаковичу, а голос ломался. Сломался, получился такой… специфический, с песочком, с калечкой шуршащей. Голос Волчонка из знаменитого мультика Норштейна и добряка кота Леопольда. А в 1955 году он написал Райкину. «Я, тринадцатилетний мальчик, долго раздумывал, прежде чем написать Вам эти строки. И вот я решился. Признаться как-то даже страшновато… не смейтесь надо мной…»

Кумир ответил. Много позже гениальный клоун советской эстрады назовет Калягина Сашу своим учеником.

– В институте все очень хорошо про себя понимал: метр семьдесят два – не социальный, не любовник, не худощавый, лысеющий, правда, без комплексов. Я с юмором к себе отношусь. Но другие-то нет. Куда его? Меня должны были отчислить за… невнятность.

Спас Борис Захава. И Антон Павлович Чехов. Много позже театроведы восхищенно резюмируют: Калягин будто бы рожден, чтобы играть чеховских персонажей! А тогда с ним никто не хотел репетировать.

– Однокурсник сказал: «Слушай, хотел взять себе отрывок, да передумал, посмотри, может тебе подойдет». И… ни одна девочка с курса не захотела со мной делать этот отрывок! Такой я был уже отпетый номер. Обратился к чудесной первокурснице, которой благодарен навсегда – Любе Кореневой. Она, бедняжка, ничего не знала про меня. И согласилась.«Свидание хотя и состоялось, но…» назывался этот отрывок, который был признан Захавой лучшим на курсе. Там гимназист, трепеща перед первым свиданием, покупает для храбрости десять бутылок пива. Полноватый, лысеющий, смешной, трогательный гимназист пил это пиво и… проигрывал свою судьбу. Полноватый, лысеющий, смешной, трогательный второкурсник Калягин, убедительно «пьянел» от бутылки к бутылке и свою судьбу выигрывал.

Тут тема. Ось, на которую, от полюса до полюса, нанизана эта планета. Не быть у воды. В кордебалете есть такое понятие, означает танцевать совсем уж у самого задника, у дальнего бережка нарисованного лебединого озера. Не быть у воды! И молодой артист модного в Москве театра на Таганке, не желая смиряться с режиссерской диктатурой не по совести, пишет возмущенное письмо знаменитому главрежу и уходит вон! Приглашение в «Современник» к Ефремову и следом за ним – переход во МХАТ. В Московском Художественном театре он проработает больше четверти века. Сроднится, срастется плотью, кровью, всем существом с этим театральным «титаником» и его отчаянным и отважным кормчим Олегом Ефремовым. Сыграет лучшие свои роли. Вплоть до Ленина. Встретится с великим режиссером, который влюбится в него так, как умел влюбляться только он – Анатолий Васильевич Эфрос.

«Весь мир – театр!»

– Как я к себе отношусь? Я и детям своим всегда говорил: ребятки, мне повезло – я хороший средний актер. Что значит хороший? Я умею наблюдать, умею схватывать. Иногда воспроизведение внешнее переходит во внутреннее. В нашей профессии порой очень важно быть более цепким, чем остальные. Потому что, в принципе, все мы тащим «штампы» друг у друга – литературные, театральные. Переплавляем их, сдабриваем своей фантазией, наполняем собственной группой крови, своими мышцами, своей конституцией – так мы растем. Думаю, все, что мне удалось – благодаря цепкому глазу и цепкой интуиции. А потом уже начинается химическая реакция и срабатывает в тот самый момент, когда это нужно».

У Эфроса он сыграет две роли: Федю Протасова и мольеровского Оргона. Там и там трагически смешон, но никогда – комически трагичен. Там и там оплодотворенная живым чувством главная его тема – тема слабого, но бунтующего персонажа, возвышающего бунт до пафоса. Доверчивость души, мильон ее терзаний, муки и полет. И… невероятное мужское обаяние! И в яйцевидном, шалтай-болтайном мольеровском безумце, утиравшем кружевами обильный пот и рычавшем от яростной ревности. И в некрасивом, измученном чувством вины, словно похмельным синдромом герое Толстого. Ему даже худеть не надо, как потребовалось однажды для роли Платонова. Никита Михалков взял тогда фотопробу, прочертил жирно фломастером внутри круглого лица – влезешь в этот размер, будешь играть. Месяц сидел на гречке. Влез. Сыграл. Быть может лучшую свою роль в кино.

«Когда Калягин на сцене смотришь неотрывно. Интересно наблюдать, как возникает и растет от репетиции к репетиции нечто живое. Похоже на то, как в начале мая внезапно появляются на ветках зеленые листочки. Кажется невероятным, что дерево за два–три дня преобразуется до неузнаваемости. Вдруг что-то запестрело, удесятерилось, еще размножилось, и дом напротив уже не виден, Развитие роли у настоящего актера похоже на это цветение». Это Эфрос о нем.

Калягин говорит: «Очень жалко, что «Живой труп» не снят, и я не могу его посмотреть. Даже не с точки зрения какой-то счастливо проделанной работы, а чтобы понять, как далеко я ушел».

– Вперед или назад?

– Вглубь. Свечения нет уже. Свечения. Мне кажется, если бы я себя увидел, то испытал бы такое щемящее изумление потому что этого уже не будет никогда, и как я это делал, какие же были во мне силы, энергия, чтобы такое сделать…

(Мальчик играет во дворе в ножички. Его ножичек так ловко втыкается в землю. «Жид! – кричит ему другой мальчик, – жид, жид, жид!»)

– Честно вам скажу: как человек я теряюсь от одной вещи, когда я беззащитен. Вы можете быть тысячу раз правы со своей моралью, со своими идеями, со своей душой. Но других это не волнует, они делают все, чтобы отгородиться и вы вдруг оказываетесь втянуты в неведомую, бесправную борьбу. Не ощущали такого?

(«Жид!». И мальчик кидается в драку. Но тут уже и бабушка обидчика, и мальчику самому достается, а потом милиция и мама, его мама должна уплатить штраф за то, что мальчик «занимался рукоприкладством». Все. Мораль попрана. Право нарушено. И ничего не поделать).

«Жизнь моя – кинематограф»

Его фильмография в Интернете занимает почти три виртуальных страницы. Но была среди прочих разных и равных одна роль…

«Сегодня 10 сентября. В театре идут спектакли, репетиции, а я мотаюсь по маршруту Москва–Пущино. Не высыпаюсь, устаю, а настроение хорошее. Особенно когда прихожу на съемочную площадку. Веселюсь, дурачусь, смешу других, сам себя завожу. Не даю себе заземлиться и киснуть. Как можно веселее! Только так надо! Очень хорошо вырабатывает технику переключения с веселого, озорного общения с партнерами на драматический кусок. Переключение. Это не бездумное в работе. Наоборот – сознательное. Моментально переключиться из одного состояния в другое…»

Он записал тогда: «Полжизни унес мой Платонов. Полжизни». И еще: «Платонов мой меня обжег. И мимо, бесследно для меня не пройдет».

– Почему, Александр Александрович?

– Может оттого, что он тоже тот человек, который боится «быть у воды»? Помните: «Мне 35 лет, а я ни черта в вашей жизни не сделал!» Я не могу сказать, что я не сделал, но этот крик всегда был во мне. Беременность этим воплем. Не дай Бог, жизнь тебя подомнет, засосет и наступят чеховские серые будни, которые топят любые надежды, любые стремления. Ужас серых будней, когда просыпаться не хочется, когда мы солнцу радуемся, как будто выиграли билеты в вечность.

В дневнике подобием кардиограммы графическое изображение работы над Платоновым. Острые высокие зубцы – пики роли – «молитва», «обморок», «истерика», «судьба»…

Четыре года назад схожую картинку увидят врачи на мониторе и миллиметровой ленте распечатки. Называться это будет красиво «трансморальный инфаркт». Звучит как трансатлантический. Или трансконтинентальный. А какие же еще инфаркты могут быть у планеты?… Ради чего?! Вот в чем вопрос сущностный для птенца гнезда Вахтангова. Сан Саныч, а все же, положа руку на не шибко здоровое сердце, ради чего знаменитый артист, всего через два месяца после реанимации становится председателем СТД, взваливает на спину этот груз, от которого могут «потянуться все жилы»? Ради чего, наплевав на имидж и общественное мнение, корифей МХАТа затевает со студентами Школы-студии юное дело – живой театр, не сулящий дивидендов привычной славы? Ради начальственного кресла? Ой ли! Как там говорил Федя Протасов? «Быть предводителем, сидеть в банке – это так стыдно!»…

– Я так называемый Мичурин, который не совсем удачно привил почку к дереву. Вот ствол – актер до мозга костей. По всем параметрам, по знакам гороскопа, по кривлянию, по жизни, по юмору, по настроению, по обидам, по тщеславию – по всему! Вот почка. Слабенькая, но живая. Может, хотели вырастить роскошную грушу бель-рояль, а получилось китайское яблочко. СТД? Я – актер, меня это волнует, меня это касается и, надеюсь, хоть что-то удается сделать. Театр? Да, я в какой-то степени диктую стиль, приглашаю режиссеров, художников, драматургов, композиторов. Галин, Стуруа, Канчели, Кочергин, Боровский – не так плохо, а? Начальство? Ну, какое я к черту начальство!

Его театр «Et Cetera» – нежное китайское яблочко в каменных джунглях Калининского проспекта, живет и дышит, несмотря на морозное дыхание критики. Жаль только, что не выходит на эту сцену удивительная артистка Евгения Константиновна Глушенко…

«Не может семейное выносится на люди! Для того, чтобы жена работала в одном театре с мужем, надо быть Мейерхольдом или Таировым. Я ни тот, ни другой».

Нет, о личной жизни он не рассказывает:

– Интервью личного свойства – это всегда проблема. Или надо абстрагироваться, или уж сразу писать роман. Женя? Она святая. Дети? Младший, Денис, – интеллектуал. С десяти лет обожает Достоевского. Тоже Близнец по гороскопу, но… тяготеющий к Раку. А значит главное, чтобы ему никто не мешал – уйти, закрыться. Дочка – Дева. Тут все иное – точна, умна, логична. Они в Америке. Сын учится, дочка там уже живет.

Нет, не станем говорить о личном. Станем о вечном.

О любви:

«Конечно, я влюбчивый! Влюбленность перекликается со словом «надежда». Я вообще человек радостный».

Об умном:

«Когда читаешь великие книги, то понимаешь как все правильно, киваешь головой каждой фразе – точно! Хорошо сидеть и писать, что доброта спасет мир. Труднее жить по этим правилам. И все время ловишь себя на мысли, что между теорией и практикой существуют… ножницы. Такой приятный раскосец. Как в той молитве: «Господи, сделай меня праведным, только… не сегодня, а завтра».

О жизни:

«О-бо-жа-ю ничего не делать! Сбежать на дачу, плевать в потолок, книжки читать, телевизор смотреть. Сложно возвращаюсь к работе. И, все-таки, философия моей жизни заключается в том, чтобы как можно больше делать себе приятного. И как можно меньше себя волновать. Но это хорошо говорить. А жизнь такова, что приходится волновать себя…»

О смерти:

«Мне знакомый врач в Австралии сказал после инфаркта: «Саша, у Вас энергетический ресурс исчерпан. Вы живете уже на НЗ». Ну и что? Откуда я знаю, сколько его – этого неприкосновенного запаса… Раньше, в молодости, мы все просыпались от ужаса: как это так я живу и меня не будет?! А потом время идет, теряешь друзей, теряешь родных и вдруг понимаешь – впереди путь. Пускай он коротенький. Или длинный. Бог его знает. Я бывший медик. Я актер. Который, конечно же, должен заниматься человековедением. И становится ясно: все так перемешано. К смерти начинаешь относиться просто: жизнь идет, все естественно, это шаг. Говорят, в вечность. А, может, и нет…»

(Тот маленький мальчик, плачущий над бутербродом на Чистопрудном бульваре – несчастный, но свободный. Тот важный начальник, который кривляется как тринадцатилетний пацан каждое утро, бреясь перед зеркалом. Тот нежный отец и благодарный муж, оберегающий пуще глаза свой очаг. Тот удивительный комик, потрясающий трагик, тот великий актер, щедро одаривший меня четырьмя приватными «моноспектаклями», не забыв расставить у рампы ширмы иронии и лукавства. Та загадочная планета, с неоткрытыми покуда, причудливыми островами. Он важный и такой сосредоточенный. Ну, что же, это хорошо, в обиду себя не даст). Александр значит победитель.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=22012007201613&oldnumber=382