Иосиф Бродский — без пристрастий

Анна САФРОНОВА

В книге Льва Лосева «Иосиф Бродский», изданной в известной серии «ЖЗЛ», нет ни одного типичного для биографов недостатка. Нет попытки пристроиться к замочной скважине, нет азартного дрожания рук из-за возможности дать собственную интерпретацию событиям в жизни поэта. Лев Лосев, поэт и филолог, близкий друг Бродского, никак не обращает внимание читателей на свое собственное значение в жизни поэта. Предельная скромность, корректность, честность. Лев Лосев стремится быть объективным, он пишет не историю жизни, как принято, а историю стихов. Вот несколько фраз из главки «Возможно ли жизнеописание поэта?»: «Единственной литературной формой жизни является лирическое стихотворение, всегда многозначное и суггестивное. Поэтому Бродский всегда настаивал на том, чтобы о нем судили не по биографии, а по стихам»; «Биографическая канва выстроена в предлагаемом труде преимущественно на основе воспоминаний и высказываний самого Бродского, которые по мере необходимости дополняются фактами из других источников. В основном же это не обозрение частной жизни поэта, а его жизни и поэзии в отношении к эпохе, ее литературе, культуре и философии, biographia literaria».

Многих книга Лосева разочаровала, и разочаровала именно своей объективностью, кажущейся сухостью. Вот, к примеру, что пишет Галина Юзефович: «Полностью изгнав из поля зрения все то, что мало-мальски подходило под определение «грязного белья», он превратил биографию Бродского в продукт стопроцентно корректный, льдисто рафинированный, а потому совершенно бесчеловечный. И даже подзаголовок «Опыт литературной биографии» не спасает ситуацию: гораздо уместнее в этом контексте выглядела бы фраза «Знаю, но не скажу»«. Резюме таково: «Как ни жаль, «Бродский» Лосева не соответствует заявленной автором и издателем цели: в качестве первой официальной биографии он очевиднейшим образом не состоялся. Великолепный, богато иллюстрированный анатомический атлас творчества поэта едва ли может служить его достаточным жизнеописанием, и на это сам Лев Лосев, с первых же страниц объявивший своего героя не просто великим художником, но и эпохальной личностью, вряд ли нашелся бы что возразить. Предпринятая Лосевым героическая попытка закрыть собою амбразуру едва ли удовлетворит читателей, в значительной части своей мечтающих узнать, из-за чего же все-таки Бродского бросила Басманова. А это значит, что явления шустрого поденщика, способного в лучших традициях журнала «Караван историй» ответить на этот и полдюжины аналогичных вопросов, по-прежнему следует ожидать со дня на день -- с той поправкой, что книга его уже не сможет выйти в серии ЖЗЛ».

В аналогичном духе высказывается и модный нынче критик Лев Данилкин: «В России до сих пор живы сотни свидетелей, видевших пророка еще без нимба над головой. Здесь Бродский до сих пор никем не побежденный чемпион, с ним всерьез состязаются, и от автора биографии такого человека подсознательно ожидают не едва заметного движения бровями, а рассказа с жестикуляцией, может быть, даже иллюзиона, шарлатанства, спиритического сеанса, эксгумации трупа, святотатства; в конце концов, о том, что поэт мертв и писал гениальные стихи, всем и так известно. Лосев, однако, педантично утрамбовал грунт на месте погребения собранием сочинений усопшего; он поступил не так, как кому-то хотелось бы, а как следует».

Но благодарных читателей, думаю, будет больше, чем разочарованных. Объективность не есть синоним скучности, и множество острых наблюдений делают биографию Бродского не просто увлекательной, но местами захватывающей. Между прочим, Лосев тщательно позаботился о том, чтобы читатель не затосковал. Обратим внимание на структуру книги: десять больших глав с «веховыми» заголовками: «Петербуржец», «Разнорабочий», «Ученик», «Тунеядец», «Посвященный», «Поэт», «Не-философ», «Американец», «Лауреат», «Невозвращенец». Каждая из этих глав разбита, в свою очередь, на маленькие подглавки, и такая система частых «переключений» немало способствует увлекательности книги.

Лосев напоминает шахматиста, против которого -- не один-единственный противник, а, как минимум, сотня. Избегая ловушек, расставленных пошлостью и вкусовщиной, Лосев иногда говорит вещи обескураживающие. «Подчеркнем еще раз, -- пишет он, например, -- что различие между Бродским и Солженицыным -- с т и л и с т и ч е с к о е» (разрядка моя. -- А. С.). Это уже просто апофеоз политкорректности и деликатности. Заметим, что в этой же главке Лосев цитирует высказывание Бродского о Солженицыне: «То, что говорит Солженицын, -- монструозные бредни. Обычная демагогия, только минус заменен на плюс. Как политик он -- абсолютный нуль». Далее Лосев напоминает о «новомирской» статье Солженицына, опубликованной после смерти поэта: «Солженицын камня на камне не оставляет от поэтики, эстетики и философских взглядов Бродского». В свете этого пассаж Лосева о «чисто стилистическом» различии Бродского и Солженицына выглядит просто как фигура речи, изящное поэтическое высказывание.

Наибольшее разочарование у любителей «клубнички» вызовет, наверное, главка «Эротическое у Бродского». Лосев пишет: «Отношение Бродского к этому сюжету было предопределено его собственной если не трагической, то печальной любовной историей». И это -- единственная фраза, касающаяся реальной биографии поэта. Все остальное -- о стихах.

Лев Лосев прекрасно понимал, что его книгу ждет долгая жизнь. Конечно, будут переводы, будет международный читатель. Отсюда и некоторые элементы «ликбеза»: время от времени Лосев берется пояснять советские реалии, отчего книга по временам напоминает учебное пособие. Есть места, которые для меня остались затемненными. Например, Лосев пишет о том, что после ссылки Бродского пристроили в некую «профессиональную группу» при Союзе писателей, объединявшую литературных поденщиков -- полужурналистов, сочинителей песенных текстов, авторов эстрадных скетчей и т. д. «Таким образом, он получил штамп в паспорте, охранную грамоту от обвинений в тунеядстве». Насколько я понимаю, штамп о трудоустройстве ставился не в паспорт. Или здесь пропущена какая-то логическая связка?

Издана книга прекрасно. Великолепная подборка фотографий и, что немаловажно, качественное их воспроизведение. Огромный пласт информации Лосев вынес в «Примечания», и это облегчает восприятие основного текста. В целом справочный аппарат книги занимает 160 страниц из 447. Цена книги -- соответствующая: в Саратове ее можно купить чуть дороже трехсот рублей, в интернет-магазинах уже зашкаливает за четыреста.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=8112006145634&oldnumber=372