Люди при выхлопе

Владимир ГОРБАЧЁВ

Присуждение Нобелевской премии мира на прошлой неделе принесло сенсацию. Вопреки прогнозам, лауреатом этой премии, денежный эквивалент которой в этом году равен 1,2 миллиона евро, стала эколог из Кении Вангари Маатаи. Она стала первой женщиной-африканкой, удостоенной премии мира. Почему же из небывалого числа кандидатов (194 в этом году) нобелевский комитет избрал именно ее?

Маатаи широко известна в Африке. И не только тем, что она является первой женщиной-доктором наук в восточной части континента, но главным образом своей деятельностью по охране и восстановлению природных ресурсов. В 1977 году она основала движение "Зеленый пояс", которое вскоре стало панафриканским. Участники движения выращивают саженцы деревьев, которые затем бесплатно раздают всем желающим. Таким образом за последние 25 лет в Африке было высажено 25 миллионов деревьев. Причем большая часть этих деревьев высажена на землях, незаконно розданных высокопоставленным чиновникам. Поэтому становится понятным, почему Маатаи трижды подвергалась нападениям. В 1997 году она была выдвинута на пост президента Кении, однако за несколько дней до выборов ее фамилию вычеркнули из списков для голосования. Однако спустя несколько лет ей все же удалось стать депутатом парламента. Не случайно в заявлении нобелевского комитета говорится, что премия присуждена Маатаи "за долгосрочный вклад в развитие демократии и мира".

В нашей стране тоже есть экологи-борцы, подобные Маатаи. Одним из кандидатов на премию мира в этом году был российский эколог Александр Никитин. Несколько лет назад за написание доклада о ядерной безопасности на Северном флоте от был обвинен в шпионаже и арестован, однако суд признал его невиновным. Когда-то, в конце 80-х — начале 90-х годов таких экологов-борцов было много. Но в последние годы слово "экология" в нашей стране утратило романтический ореол. Если в Европе, где разворачивает свою деятельность "Гринпис", и в Африке, где сторонники Маатаи высаживают миллионы деревьев, слово "эколог" ассоциируется с такими понятиями, как "борьба" и "природа", то у нас оно скорее ассоциируется со словом "штраф". Место эколога-борца занял чиновник от экологии. Его задача — присосаться к какой-нибудь трубе, к какому-нибудь выбросу или выхлопу, и питаться от этого выхлопа. И чем вреднее выхлоп — тем лучше, потому что штраф солиднее.

Собственно, ничего необычного в этом нет. Такое поведение находится в русле традиционного для нашей страны подхода "кто что охраняет, тот то (или с того) и имеет". Инспектор ГАИ имеет с пьяного водителя, таможенник — с контрабандиста, пограничник — с нелегального эмигранта. Короста мздоимства, безграничной жадности покрыла страну и не дает ей подняться, возродиться по-настоящему.

Когда-то об СССР говорили как о "Верхней Вольте с ракетами". Расистская эта формула (родившаяся, кстати, на Западе) исходила из представления, что Верхняя Вольта (или, скажем, Кения — неважно) — это бедность и дикость. Наша интеллигенция, помнится, эту формулу подхватила и охотно повторяла. Что ж, расизм нам так же не чужд, как и лихоимство. Но теперь от этого привычного штампа приходится отказаться. Нам, передовым и сверхвооруженным, приходится завидовать этим "дикарям", приложившим столько усилий для восстановления родной природы, захваченной жадными чиновниками (это нам тоже знакомо, не правда ли?). Завидовать их сплоченности, неравнодушию, наличию у них лидера, известного теперь всему миру. Может, и у нас когда-нибудь появится своя Маатаи?

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=13102004180447&oldnumber=268