Обыденная мистика

24.10.2013

Анна САФРОНОВА

Имя Людмилы Петрушевской в отечественной прозе держится крепко и ровно, не вызывая особых критических баталий. Да и по какому поводу копья ломать? Проза как проза, лишенная покушений на эстетический скандал, проза, которую не коснулись ветра перемен. "Дом с фонтаном", выпущенный издательством "Вагриус", от других книг отличается тем, что там собраны полумистические, если можно так сказать, рассказы Петрушевской. Понятно, это делается не сразу, не с первого рассказа. Герои "Новых Робинзонов" прячутся непонятно от кого: сначала выбираются в деревню, потом окапываются в лесу — и так далее. Процесс борьбы за выживание описан чуть ли не в традициях "военной" прозы, и кажется, что именно об этом периоде и идет речь. Но нет, мир оккупировали непонятные "они", стремящиеся уморить род человеческий. Зато начиная со второго рассказа герои Петрушевской уже откровенно начинают совершать путешествия в потусторонний мир, где все так же обыденно, как и в нелучшем из миров. Нина из "Посейдона" оказывается замужем за сыном бога моря, он ведет себя как самый обычный рыбак и ремеслом своим кормит семью, ну разве что у него нет возможности, как у обычного семейного человека, купить конвекционные печи, мультиварку или, скажем, кухонный комбайн. Вообще литературные герои часто посещают прозу Петрушевской: помимо вышеупомянутого Посейдона имеют место в книге Христос в виде бомжеватого алкоголика и Александр Блок, никак не трансформированный, а в самом что ни на есть натуральном виде являющийся своей поклоннице. Но "новых" покойников не в пример больше. Героиня рассказа "Где я была", к примеру, общается со старушкой, которая две недели как скончалась, и добрая эта старушка прогоняет женщину от себя, из своего мира мертвых, тем самым спасая ей жизнь. А в "Доме с фонтаном" отчаявшийся отец погибшей девушки за деньги добивается реанимации трупа, и в своих видениях встречается с мертвой дочерью и не дает ей съесть сырое сердце — и девушка оживает. Рассказывает такие истории Петрушевская в духе незатейливых страшилок: "Одну девушку убили, а потом оживили"… Такие истории с замиранием сердца каждый слушал в детстве, затаясь в темноте под одеялом. Но Петрушевская не просто развлекает читателя, а, несколько в духе соцреалистической прозы, довольно настойчиво предлагает нравственный аспект. Ее герои должны, как правило, совершить так называемый "нравственный выбор". Например, девочка из рассказа "Глюк" получила чудесную возможность исполнять все свои желания, но если она пожалеет кого-то, то эту способность утратит — такая вот разновидность "Шагреневой кожи". Самая неназойливая в смысле "нравственной обязательности" вещь из книги — рассказ "Новая душа": душа погибшего переселилась в иное тело, и это иное тело вместе со старой душой вернулось к своей семье: старухе, жене и сыну, который папу в новом виде не признал. Самое же важное у Петрушевской — более важное, чем мистика — это то, что пишет она о бедности. О нашей, отечественной повсеместной бедности, о бесконечном квартирном вопросе, о том, как бедность душит людей, как уродует отношения между ними. "Главное — это проблема нищеты. Вопиющая нищета, приправленная (со стороны главного действующего лица, крошки М.И.) полной беззаботностью, т.е. когда нет чулок и колготок (их нет), свободно побежит по морозу в носочках и тапочках, скажем, в консерваторию по бесплатному билету, который достался от подруг", -— цитата эта, между прочим, не из "Дома с фонтаном", а из нового рассказа Петрушевской, опубликованного в апрельской книжке журнала "Октябрь". В этом отношении Петрушевской в русской прозе наиболее близка, пожалуй, Нина Горланова, вечно пишущая о необходимости духовного противостояния нищете. А мистика у Петрушевской — самая что ни на есть обыденная.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=24102013201828&oldnumber=249