Вся жизнь - во Дворце

Дата размещения на сайте: 01.03.2015

Маргарита СПИРИЧЕВА

Дворцу пионеров (уж позвольте мне называть это место по-старому, а не на современный лад - "Дом творчества детей и молодежи"), как известно, уже шестьдесят лет. И чуть ли не все это время во дворце проработала династия Татьяны Евгеньевны: сначала 27 лет ее мама, а затем и она почти столько же - с 1977 года. Говорит, что по дворцу можно судить о том, как изменился мир.

Сплетет и паутину, и картину

Татьяна Евгеньевна Михова из породы вымирающих волшебников: ерунду, почти мусор — она превращает в замечательные вещи. Например, обрезки синтетики — в салфетки или воротнички. А то новогодняя необходимость заставила ее превратиться в паука и плести сети, а чуть позже — создавать воздушные крылышки для ангелочков для дворцовой "елки". Но это только в сказках феям легко палочками махать. Настоящие волшебницы все делают руками, рукодельницы, в общем.

— Я — Коробочка, складываю, все что попадается. И до меня тоже складывали. Озадачивают нас какой-нибудь вещью, я покопаюсь, и обязательно найду то, из чего это можно сделать. Все ее искусства требуют долгого перечисления: макраме, фриволите, мягкая игрушка, вышивка по трикотажу, машинная вышивка, ручная вышивка, выжигание по ткани. А еще плетение из иголок пицундской сосны (у нее они особенно длинные — от 15 до 30 см). Разве что для полноты списка не хватает шитья театрального реквизита для представлений. Но его сегодня порой дешевле будет купить, нежели мастерить самому: всяческие костюмы, головные уборы, свадебные платья недорого в Москве приобрести можно. Татьяна Евгеньевна рассказывает, что когда ездила работать в пионерлагерь "Орленок", то обратно везла с собой три коробки иголок. От того богатства осталась сейчас узкая высокая ваза. И это еще не все. Начала с детьми хардангер делать — это то, что у нас называлось русской прорезной вышивкой. Но со временем, рассказывает Татьяна Евгеньевна, это искусство у нас забылось, ушло за Запад, и оттуда к нам уже вернулось как хардангер. Другое название, другие рисунки, но принцип общий.

— Кроме того, несколько человек у меня уже занимаются графической вышивкой, то есть в одну ниточку, как есть двухцветная графика, мы вышиваем картины. А я в последнее время увлеклась бисером. Ожерелья, яйца, прочую мелочевку мы с дочерью поплели-поплели, но нам очень быстро это надоело. Единственно, что мы сейчас с удовольствием плетем — картины бисером.

Лучше работы для женщины нет

— Я не думала, что приду во дворец работать. Вообще-то, это мой второй дом. Здесь полжизни проработала моя мама. Она вела кружок цветоводов, потом была заведующей юннатским отделом. И я сюда ходила с шести лет. Сначала в ее кружок, потом в художественную гимнастику, на бальные танцы. Я по профессии географ. После университета одно знала твердо, что не буду работать в школе. В этом меня и муж поддержал. Он посмотрел, как я на пятом курсе на педпрактике выкладываюсь: с утра отправляюсь в школу, часа в четыре прихожу, трупом ложусь, потом часам к восьми продираю глаза, начинаю до часу-двух ночи готовиться к следующим занятиям, и сказал — чтобы в школе твоей ноги не было! Думала устроиться в проектный институт. Но здесь, во дворце надо было срочно закрыть вакансию — ожидалась какая-то комиссия. И я вышла — методистом по работе с октябрятами. И в результате проработала им два года…

Правда, я довольно быстро поняла, что эта бумажная работа, канцелярщина, мне не нравится. Мне просто было скучно с этими бумажками. И я перешла в кружок. Тогда здесь работала Марушкина Антонина Павловна. Сейчас она уже умерла. Она стала моим учителем по прикладному творчеству. Сперва я вела кружок начального технического моделирования. У меня были одни мальчишки — с шести до одиннадцати лет. Пилили, выжигали, и даже из бумаги делали модели самолетов, ракет, автотранспорта. Конечно, сразу я в этом не разбиралась: что-то почерпнула в книжках, где-то меня Антонина Павловна натаскивала.

Потом сказалось желание творить своими руками. Стала учиться на курсах, по очереди осваивала различные техники. Получалось, что каждые два года мне, как подпитка, нужно было научиться чему-то новому. Мне скучно было сидеть в одном болоте. Девять лет назад, после того, как я из Рыбинска привезла технику выжигания по ткани, мы во дворце сделали выставку работ. И произвели фурор! До меня какие-то зачатки выжигания по ткани были. Но они были более простые, более грубые, однослойные. Затачивали паяльник, и им вырезали какие-то формы, ряд дырочек… А я привезла тонкую иголку для выжигания, и пошла многослойная аппликация. Вон висит салфетка "Осень", там в некоторых виноградинах до шести слоев, чтобы получить нужный оттенок. И после этого ко мне пошло много взрослых людей, желающих обучиться. Тогда несколько лет без перерыва я вела семинары в институте усовершенствования учителей.

У нас есть центр национальных искусств. Там молодых нет, в основном бабушки, которые уже вышли на пенсию, но очень любят рукоделие, творят великолепные вещи. Они увидели нашу выставку и тоже пришли ко мне учиться: а им под семьдесят и больше лет. И у нас получился творческий обмен: я их учила выжиганию, а они меня — хардангеру, вышивке пейзажей распущенным трикотажем. Детям я эту технику не даю, она сложна, это творчество для избранных, у кого идет. Это практически живопись.

И сейчас мне уже надоело выжигание по ткани, которому я отдала последние годы, дети пока этим занимаются, я не могу их сразу отучить от этого, но потихоньку начинаю перетаскивать в другие техники.

Я считаю, что для женщины наша работа идеальная, лучше я не вижу. Это творчество, всегда с детьми, а от них напитываешься какой-то радостью, оптимизмом, и отдаешь им то же самое. И время свое планируешь, и отпуск довольно большой, хоть и не такой как у учителей. Единственный недостаток — зарплата маленькая. И я благодарна моему мужу, что он содержал меня, дал возможность заниматься делом, которое мне нравится.

Дворец как зеркало времени

Вы задумывались над тем, что каждое поколение родителей учит своих детей не совсем тому, чему училось само? Скорее наоборот, тому, чему сами не учились. И это легко проследить по тому, какие кружки исчезают, а какие появляются в бывшем дворце пионеров. Одними из первых исчезли юннаты. Сейчас высаживанием растений больше увлекаются пенсионеры, а не юные натуралисты. Очень обеднел набор технических кружков: ушли преподаватели судомодельного, авиамодельного спорта, яхтсмены — почти все. То есть фактически то, с чего дворец начинался. Мало осталось спортивных кружков. Но скорее не из-за неинтереса общества к спорту, а из-за неподходящих условий. Заметно меньше стали рукодельничать. Например, исчез как класс кружок вязания. А ведь раньше это умение преподавали аж две мастерицы: одна учила вязать крючком, другая спицами. Сейчас одна ушла на пенсию, другая перешла на более денежную работу. И никто не переживает. С одной стороны, детей на вязание слишком мало шло, а с другой, продается такое изобилие недорогого трикотажа.

Сейчас разросся художественный отдел (рисование, лепка и т.п.), появилось новое направление — театр моды, естественно, компьютерная грамотность. Иностранные языки пользуются большой популярностью. И, конечно, бальные танцы.

— Дети меняются. Сейчас они более практичные, чем раньше, — рассуждает Татьяна Евгеньевна. — Заметно, что в прикладные кружки стало идти меньше детей. И уровень обеспеченности в семьях этих детей, как правило, невысокий. По сути, в наших кружках нет обеспеченных. У кого много денег, идут на иностранный и бальные танцы и компьютер. Логика примерно такая: зачем стараться, когда все можно купить?

Впрочем, тут же выясняется, что кое-что купить нельзя. Например, работы самой Татьяны Евгеньевны.

— Я не продаю свои вещи. Подрабатываю на них только когда крайний случай. Не привыкла, не приучена, воспитана по-другому. Много вещей, которые я делаю, расходятся по друзьям, знакомым. И я им дарю. Так что и дома у меня мало что осталось. Типичный сапожник без сапог.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=1032015123948&oldnumber=232