|
| К свежему номеру |
Худсовет И Флорестан, и Эвсебий
Вадим РЕВИЧ 27 февраля на сцене Большого зала консерватории прошёл экзамен аспиранта кафедры специального фортепиано Игоря Виноградова. Экзамен был открытым и потому проходил в форме обычного Klavierabend’а, состоящего, по традиции, из двух отделений и имевшего все прочие атрибуты настоящего концерта. Однако начну по порядку, благо же очерёдность впечатлений этого вечера имела желанную, скажем так, траекторию приращения качества. А ведь как часто приходится наблюдать обратное!
Замечу, что два отделения концерта вызвали к жизни эмоции прямо-таки полярного свойства. Ибо для меня, скажем, к антракту «экзаменант» предстал в облике эдакого легкомысленного юноши, чьим идеалом было (пусть не всегда, но всё же) «играть на фортепиано красиво, выразительно, «с душой», и, конечно же, технически гладко, ловко, как говорится, «без сучка и задоринки»», и только. Впечатление это, возникшее после едва ли не красивейшего цикла (cis-moll) I-го тома «Хорошо темперированного клавира» И.-С. Баха, значительно окрепло сразу за последними звуками финала сонаты Моцарта F-dur. Баховская «элегия» прозвучала и вдумчиво, и «вчувствованно», но вне настоящего, опёртого звучания, как-то субтильно, с минимальным, как показалось, тоном и, главное, без увлечения «происходящим» и, следовательно, скучно, на манер обязательного номера конкурсной программы. Виной чему, быть может, отчасти послужил чересчур сдержанный темп прелюдии, к чему, правда, эта самая певучая из пьес ХТК весьма располагает. В моцартовской сонате удручала некоторая невнятность «произношения» (особенно, в крайних частях цикла), подчас делавшая тематический материал маловразумительным, и часто смазываемые мелизмы, исполнять которые так («как Бог на душу положит») стало уже общепринятым. Ну, а И. Виноградов ещё и играл их rubato, чуть медля поначалу и «догоняя» лишь к последней нотке группетто (к примеру). «Эстампы» К. Дебюсси живо заставили вспомнить слова, принадлежащие, кажется, К.Н. Игумнову: «Хороший композитор Дебюсси, но больше одного отделения слушать его не могу…». С той только разницей, что здесь целого отделения и не понадобилось. Ну как, право же, скучно это перманентное «блуждание» без цели, едва ли не всюду лишённое ладового тяготения, а уж формы-то – так просто напрочь! А что, кроме формы (помимо мелодического дара, конечно), способно обеспечить автору право занимать сознание слушателя n-е количество времени? Разве лишь исполнитель масштаба С.Т. Рихтера. Но его, увы, не было.
Вторую часть вечера открыли три клавирные сонаты Доменико Скарлатти, немного «удивившие» тем, что среди едва ли не 500 сочинений этого жанра (в концертах, к слову сказать, можно услышать не более 50-ти) у великого итальянца были выбраны наименее, кажется, достойные сцены. Это не касается, впрочем, замечательной Ми-мажорной сонаты (L. 23, именуемой иногда «Кортеж» за характерную ритмическую фигуру аккомпанемента), сыгранной, правда, вполне обычно.
Но вот что сделало возможным совершенно переменить произведённое артистом впечатление, так это последний номер экзаменационной программы – столь же знаменитый, сколь и замечательный цикл Роберта Шуманна «Карнавал»! Да ещё и сыгранный по-настоящему превосходно: je n’avais rien a redire (мне нечего было порицать), как сказал бы «многоязычный» Г.Г. Нейгауз. Одно, впрочем, «но» всё же было, правда, совсем небольшое и весьма примечательного свойства. Говоря коротко, оно состояло в том, что в этой музыке пианист словно бы следует исполнительской традиции Артура Рубинштейна, а не, скажем, С.В. Рахманинова. Вполне сознавая, сколь субъективно сие нарекание, не могу его избежать просто потому, что твёрдо считаю эпизод «Киарина» лирической сердцевиной цикла, и её-то, на мой взгляд, пианист по существу не расслышал, трактуя в обычной для большинства исполнителей типично-бравурной манере. И ведь что удивительно: об Игоре Виноградове вовсе не скажешь, как когда-то писали о молодом Г.Р. Гинзбурге, что он «попадает в родную стихию, играя «Паганини», а не «Шопена»» (для тех, кто, возможно, несведущ: и «Паганини», и «Шопен» – названия пьес цикла)! Совсем нет! И названные пьесы, и «Эвсебий», и «Флорестан» равно замечательно удаются пианисту. Порыв и рефлексия, темперамент и стиль, синтез и анализ как символы психотипов творчества равно слышимы им и равно ему подвластны. И этим-то сей маленький феномен удивляет тем более, чтобы так исключительно музыкально исполнив эпизод «Сфинксы», так огорчительно нетворчески пройти мимо образа той, о ком Шуманн писал: «…в них главную роль играешь ты и мысль о тебе»! И для скольких из шуманновских творений это было именно так! Но какая музыка написана здесь композитором! И как это играет Рахманинов! Гениальная тема варьируется им изумительно, кажется, будто ритм её цветёт бесконечно…. Удивительно ли, что И. Виноградов, сыграв иначе, словно бы на коне ворвался в следующий эпизод – «Шопен», трактуя его совершенно в листовском духе, лишь только в репризе дав истинный, кажется, характер пьесы. Конечно, традиция исполнения шопеновской музыки a la Liszt существует; едва ли только она выглядит убедительно применимо к ноктюрнам, послужившим, как известно, Шуманну примером при воссоздании облика своего польского собрата. Надо ли напоминать, что nocturne в переводе с французского означает «ночной»?
И всё же в целом «Карнавал» прозвучал блестяще: это было настоящее исполнение и настоящая интерпретация. Причём, не только финальный «Марш Давидсбюндлеров» показал, что многое пианист слышит замечательно и по-своему; очень хороши, в частности, были сдержанный темп эпизода «Признательность» и маркированные репетиции в аккомпанементе. Нельзя не отметить и виртуозной законченности исполнения.
В полной мере заслужив овации зала и возгласы «браво», пианист на бис сыграл этюд Шопена op. 10 № 1 и 7-ю вариацию из «Симфонических этюдов» Шуманна, и сыграл лишь корректно, немного удивив выбором пьес и лишний раз подтвердив свои талант и феномен, коим далеко не каждый, как видно, автор и далеко не каждый из стилей вполне по силам. Такой, вот, вышел экзамен…
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
