|
| К свежему номеру |
Жанры Даниил Крамер: «Оркестр – это одна из главнейших культурных точек жизни города»
Светлана ТЕНЕТКО Третий, предпоследний, концерт фестиваля «Jazz-Inter-Classic» прошел в минувшее воскресенье на сцене Большого концертного зала консерватории при полном аншлаге. Это и неудивительно, ведь на сцене за роялем был Даниил Крамер. Концерты с участием маэстро в рамках проекта «Джазовые вечера с Даниилом Крамером» всегда проходят при полных залах, но в этот вечер перед саратовцами Даниил Борисович выступал в роли классического пианиста. Разговор с маэстро состоялся после дневной репетиции с оркестром в консерватории. Признаемся, что на репетицию мы напросились не случайно: одно дело увидеть результат – концерт, а совсем другое – тот процесс, который ему предшествует. И как оказалось, процесс оказался не менее интересным. Согласитесь, не каждый день вас допускают в рабочий процесс, и к тому же в процесс, которым руководит такой известный музыкант, как Крамер.
Корр.: Насколько я знаю, с Саратовским симфоническим оркестром Вы играли последний раз довольно давно. Как за это время изменился профессиональный уровень, на Ваш взгляд? Насколько сегодня Вам понравилось репетировать с ним?
Д. Крамер: Да, давненько. Уровень покажет концерт. А репетиция, как видите, у нас рабочая. Вот они с ходу мне сыграли третью часть труднейшего концерта. Оркестр – это одна из главнейших культурных точек жизни города. И, знаете, если мы посмотрим на те же Соединенные Штаты с их бешеной экономикой и бешеным могуществом, то мы обнаружим странную вещь – ткните пальцем в любой колледж – у них есть оркестр, есть ансамбль, есть и классика, и джаз. И все это изо всех сил финансируется, потому что все прекрасно понимают, что невозможно воспитать нормального человека без культуры. Этого не понимают только в нашей стране.
Мне рассказали, что кто-то из Саратовских депутатов в вашей думе (я не знаю, правда это или нет, но за что купил – за то продаю) однажды встал и сказал: «А я вот не стесняюсь признаться, что я не понимаю, зачем нужен Бетховен». Мне про вас это рассказали.
Нужен зал, нужен постоянный хорошо действующий оркестр, он объединяет вокруг себя гигантское количество не только публики, но и великолепных солистов, дирижеров. Оркестр – это один из главнейших культурных центров в городе, он один – большой академический симфонический.
Корр.: Про отсутствие зала уже говорено много. У Вас было две репетиции в разных залах. Накануне – на репетиционной базе оркестра, сегодня – на концертной сцене. Разная акустика создает большие трудности для исполнителей…
Д. Крамер: Вы знаете, я несколько раз уже и с господином губернатором общался. Сколько уже лет назад это было…
Корр.: Филармония сгорела в 2006 году, если Вы об этом…
Д. Крамер: Филармония сгорела в 2006 году, а сейчас у нас… Скоро будет пять лет. Я могу сказать только одно: я считаю это позором для такого города, с такими традициями, как Саратов, за четыре с лишним года даже не начинать восстанавливать концертный зал. Я уверен, что за это время гигантское количество попсы, русского шансона и чиновников различных мастей построило себе такое количество дач, заработало или украло такое количество денег, на которое можно было построить десятки концертных залов. Но вот не сподобились. Что я могу сказать – ничего.
Корр: На мой взгляд, Гершвин и Цфасман – два немного разных композитора. Как Вам такое соединение в концерте?
Д. Крамер: Я настолько привык соединять несоединимое… А Гершвин и Цфасман – ничего тут несоединимого нет, абсолютно. Я могу соединить хоть Полестрину с Хиндемитом – найду способ. Просто на контрасте. Соединяется на самом деле практически все, что хотите. Когда-то Генрих Нейгауз сказал фразу, которая стала для меня чуть ли не эпиграфом жизненным: «Вы можете делать все, что вам угодно, лишь бы это было убедительно».
Корр.: Даниил Борисович, как Вы попали, вернее, запали на джаз, ведь начинали-то Вы как классический пианист.
Д. Крамер: Вы помните, когда-то Ильф и Петров написали, как Остап Бендер с компанией лежали в канаве, а мимо них, сверкая фарами, несся автопробег. Там есть такая фраза, она меня в свое время поразила: «Жизнь, сверкая фарами, проносилась мимо». Я когда впервые услышал джазовую музыку, понял, что «жизнь, сверкая фарами, проносится мимо». А потом, когда я занялся джазом и ненадолго отошел от классики, то опять понял, что «жизнь, сверкая фарами, проносится мимо». И, в общем, я практически из классики не уходил, а в джаз пришел также навсегда и остался в обоих этих искусствах и еще и между ними, в «третьем течении», что соединяет классику и джаз. Я кое-что сегодня буду играть из этого.
Корр.: Даниил Борисович, Вы уже практически предварили мой вопрос: «третье течение» – что это?
Д. Крамер: Когда-то два знаменитых человека, Леонард Бернстайн и Гюнтер Шулер, придумали этот термин, занимаясь музыкой, в которой были элементы академической и джазовой музыки. Они поняли, что это какое-то неизвестное направление, очень перспективное, но не имеющее терминологии. И они придумали этот термин. Поскольку классика – течение первое, они посчитали, что джаз – второе, а вот то, что между ними, они назвали «третьим». На мой взгляд, они слегка ошиблись, поскольку они не посчитали фолк. И надо было называть это «четвертым течением». Но они уж назвали «third stream», и с тех пор это третье направление, «третье течение», так и называется.
Корр.: К кем Вы себя больше ассоциируете – с классическим или джазовым музыкантом?
Д. Крамер: Я играю музыку. Я не играю джаз, я не играю классику. Я играю только музыку и мне абсолютно все равно – если я играю джаз, я играю его так, как надо играть джаз, если я играю классику, то играю ее так, как надо играть классику. Вы сами слышали, поэтому для меня абсолютно все равно – главное, чтобы это в моей душе пело. Остальное – в каком это стиле, в каком это жанре – меня совершенно не волнует. Я владею ими. Для этого, когда это меня волновало, я изучал эти стили. Я изучал, как ими играть, а теперь меня это не волнует, поскольку я этим владею. Если Вы владеете английским, испанским, Вас волнует на каком языке сказать: «Я Вас люблю»?
Корр.: В общем-то – нет.
Д, Крамер: Вам хоть «I love you», хоть «amore», хоть «я люблю тебя» – все равно, главное, чтобы тебя поняла твоя девушка или юноша. Для меня главное, чтобы моя публика поняла, что я сказал ей: «Я тебя люблю» – все. На каком языке я это говорю? На каком хочу. На каком написано.
Коор.: Вы достаточно много гастролируете. С кем из зарубежных джазовых музыкантов было наиболее комфортно и приятно работать?
Д. Крамер: Последним у меня был саксофонист Джеф Деккер, с ним было очень здорово. Это просто один из лучших моих проектов. Он достаточно известен в Америке, но мало известен в Европе и совершенно неизвестен был в России, но произвел просто фурор. Джеф Деккер преподает в Вирджинском университете. Он замечательным оказался саксофонистом, просто супер.
Корр.: Из тех, с кем еще не играли, с кем бы хотелось сыграть из зарубежных музыкантов?
Д. Крамер: Со всеми хотелось бы, с кем не играл. Сколько хватит жизни – со всеми. Со всеми интересно, все хорошие музыканты – это личности. Более подходящие мне лично или менее, опять же для меня это не важно. Если для меня он не подходит сейчас, то мне даже интереснее с ним играть, мне интереснее попробовать найти с ним контакт.
Корр.: Кто у Вас в ближайших проектах «не игранных»?
Д. Крамер: Из не игранных… У нас живет великолепный гитарист, его зовут Роман Мирошниченко, он ученик Олди Миолы. И сейчас я с ним составил проект, соединение что-то между джазом, танго и фламенко.
Корр.: Что из классики и джаза Вы еще не играли, но хотели бы сыграть?
Д. Крамер: Еще не играл в своей интерпретации концерты Шопена, а хотелось бы попробовать. И, скорее всего, попробую. У меня есть задумка сделать интерпретацию концертов Шопена для фортепиано с оркестром.
Корр.: И как это будет выглядеть?
Д. Крамер: Понятия не имею. Я просто знаю и люблю его концерты, и думаю, что я мог бы их сыграть не совсем так, как написал их Шопен. И у меня такая задумка есть. Особенно второй концерт.
Корр.: Как Вы относитесь к своей педагогической работе?
Д. Крамер: Я по ней скучаю. К сожалению, я сейчас не преподаю, но я заведую кафедрой в Институте современного искусства в Москве. Это частный институт, который располагается там, где раньше была Горбушка. Я там сейчас заведую джазовой кафедрой. Набрал замечательных педагогов туда, и мы раскручиваемся. К нам приходят музыканты, мы делаем из них настоящих музыкантов. Но сам лично я не преподаю, у меня столько гастролей, что я просто не могу заниматься халтурой. Я не беру учеников, потому что как я могу дать ученику один урок в три месяца? Это даже уже не халтура, это уже сверх…
Корр.: А хотелось бы снова преподавать?
Д. Крамер: Я всегда преподавал с удовольствием, у меня всегда были классы. Несколько лет назад именно по этой причине я закончил контракт с Московской консерваторией. Пока что преподавание я прекратил, но, думаю, что когда еще чуть-чуть постарею, здоровье ослабнет, осяду в Москве, вот тогда уже оторвусь по полной…
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
