|
| К свежему номеру |
Очевидное-Невероятное Мы придем на край земли!
Юрий ЧЕРНЫШОВ Иногда мне кажется, что пора бы и завершить рассказ о Трансевразийской экспедиции «Космопоиск–2012». Да разве рассказ о ней? Рассказ – об аномальной России. И частично – об аномальном ближнем зарубежье. А об этом проще не читать, чем не писать. Тем более саратовцу, получившему уникальную возможность сравнить некогда «столицу Поволжья» с самыми различными уголками необъятной страны, в том числе и с теми, что оказались теперь в границах иных государств. (Продолжение. Начало см. в №№ 26 (628)–31 (633)
Культурная «аномалия» Прибайкалья
Завершая рассказ о самых серьезных экспедиционных этапах – выезде и поисках кратеров непонятного происхождения, не исследованных официальной наукой и даже не известных ей, остановлюсь на курьезе. Покидая кратер «ИтакАнский–4», Вадим Чернобров написал фломастером на большом камне у кратера: «Воду не пить! Опасно! Не разрушать! Импактный кратер. Имеет большую научную ценность! Итакинский кратер. Дата». После завершения экспедиции фото с этим текстом он выложил на сайте «Космопоиска».
И вот какой комментарий появился к его сообщению: «Космопоиск» вообще хоть раз что либо серьезное обнаружил? Или только своими приборчиками непонятного происхождения и назначения могут всплески разного рода излучений и возмущений «фиксировать», байки собирать и сказки рассказывать?».
Что на это ответить? Как вести диалог с человеком, для которого, слово «импактный», видимо, более чем понятно и сам факт не является «серьезным», но который даже не пояснил, а что же, по его (ее) мнению, является «серьезным»? Но еще труднее вести диалог с человеком, который достаточно известные приборы, которые используются «Космопоиском», типа радиометр, магнитометр, прибор ночного видения, компас, навигатор, термометр, относит к «приборчикам непонятного происхождения и назначения». То, что использовался радиометр и обнаружено некоторое превышение радиоактивного фона, ясно из текста надписи (или же она должна вызвать хотя бы вопрос). И какие «приборчики» для комментатора являются «понятного происхождения и назначения»? Утюг, что ли?
Можно пожелать, чтобы этот и другие авторы, настроенные скептически, внимательно посмотрели бы фото, где В. Чернобров пишет: «Не разрушать импактный кратер... Имеет большую научную ценность». И задумались бы над тем, что этот кратер впервые видят люди, которые хотя бы сообщат о его существовании представителям официальной науки, да и научной общественности вообще. Впереди у экспедиции предстоит еще одно обследование места предполагаемого падения метеорита, но уже – на зарубежной территории и после посещения Байкала и Прибайкалья. А то, что «аномальным» могут быть не только кратеры, НЛО и всякая нечисть (что мерещится людям и является им в виде привидений), показывают историко-этнографические наблюдения и мониторинг территории, охваченной экспедицией. Это – еще одна из линий, или тематических направлений экспедиции. Прибайкалье в этом тематическом направлении заняло особое место.
Почти теоретические размышления
Ведь в социокультурном отношении Прибайкалье и Забайкалье – своеобразные территории. Культура этой территории формировалась под влиянием не только коренных народностей – бурятов, эвенков, тафаларов, но и нескольких «пришлых» социальных групп – своеобразных субэтносов. Во-первых, это первопроходцы, заметную часть которых составляло казачество, иначе – «народ православный, русской речи», как оно само себя называет, а также вооруженные отряды для удержания завоеванных земель. Во-вторых – ссыльные всех времен и самого разнообразного свойства: уголовники и бунтари, декабристы и народники-революционеры, столыпинские переселенцы (3 миллиона!) и «раскулаченные» крестьяне советского пе-
риода. Среди ссыльных особенно высокое место занимают декабристы. Такое высокое, что, как считают местные работники культуры, «если бы не было здесь их, то и нас сейчас бы не было».
Но есть и еще одна категория – небольшая, но привнесшая в этот край особенно много цивилизационных и культурных новаций. Эта категория – высокие сановники, в том числе и опальные. Их именами названы многие поселки, ставшие позже городами. Шелехов, Гродеков, Муравьев-Амурский и – из опальных – Соймонов. Кстати, Соймонов и Гродеков имеют прямое отношение к освоению и присоединению Побережья Каспийского моря и пустынных просторов Туркмении. Шелехов позже стал губернатором Русской Америки и его имя носит городок близ Иркутска.
И в наше время значительное влияние на формирования уклада и культуры края оказывают потомки невольных переселенцев. Их энергии, способности переносить трудности таежного уклада жизни, их какая-то неуемная энергетика бросается в глаза и просто поражает. Об этом читатели могли судить по предыдущим очеркам, особенно по эпопее с поисками и обследованиями кратеров в тайге.
Поражает и другое: насколько убийст-венным оказывается проникновение ничем не сдерживаемой индустриализации в эти края. Пример тому – покорное проживание в атмосфере фекального воздуха в Байкальске – городке при Байкальском Целлюлозно-бумажном комбинате. Об этом достаточно написано в предыдущих очерках. Сейчас речь об ином – жизненной энергетике сибиряков и прибайкальцев, которая задает, порой, своеобразные загадки.
Архитектурно-историческая загадка
Попробуйте угадать место, где издается журнал, в котором помещены статьи: «Расписные дома русского Севера: Поонежье», «Бытовая культура казачества Верхнего Дона конца XIX – начала XX века», «Государственному музею заповеднику М.А. Шолохова – 20 лет», «Ясачное зимовье – новый экспозиционный объект музея-заповедника «Томская Писаница», «Перспективы работы этнографических музеев под открытым небом в России зимой», «Даурские остроги», «Успенский монастырь Тихвина: эволюция его деревянных укреплений в XVII веке», «Исследования истории тальцинского стекольного завода», «Терминология родства». Пожалуй, достаточно. Угадать непросто. География мест, охваченных названиями – вся Россия: от русского Севера (Поонежье) до юга – Дона, и от западных рубежей – Тихвина – до Прибайкалья. А слово-подсказка в названных статьях есть, да кто же это слово знает? В Саратове, скажем, даже музейные работники и работники культуры о нем слыхом не слыхали. Тальцы – вот оно – это слово. Даже – словцо, звонкое и прозрачное как стекло. Хочется предположить, что и происходит оно от звона, который издавала стеклянная посуда некогда расположенного в этих краях стекольного завода. Или же пошло от звона и прозрачности струй речки Тальцинки, впадающий в Ангару у этого завода.
Сегодня это слово обозначает Архитек-турноэтнографический музей Тальцы, обустроившийся между этой речкой и селом – бывшим некогда поселением заводских рабочих. И на базе этого музея, расположенного, по понятиям жителя средней и далее – до Урала – полосы России, то есть для большинства жителей России, – черт-те где как далеко, проводятся всероссийские научные конференции по проблемам существования и развития этнографических музеев под открытым небом. И на эти конференции съезжаются работники аналогичных музеев, да и не только их, и ученые из Москвы, Великого Новгорода, Кижей, Архангельска.
Впрочем, музеев под открытым небом в России всего 17. Из них работать в зимнее время могут только… 2 – Коломенское в Москве, да – Шушенское – место пребывания В.И. Ленина (данные 2005 года). Рядом с мировым массивом в 4000 (!) это не просто мизер, это говорит и о крайне мизерном внимании к сохранению архитектурно-исторического наследия в нашей стране. И потому ясно, что Тальцы – это уникальное явление в современной российской культуре. А еще этим именем назван научно-популярный иллюстрированный журнал, учрежденный и издаваемый этим музеем с 1995 года. По формату – журнальчик (А5). По охвату проблем – журналище. Из разных номеров его 2000–2005 годов издания и взяты приведенные в начале очерка названия статей.
Главным редактором журнала является директор музея Владимир Викторович Тихонов, автор одной из названных статей. Догадываетесь – какой? Конечно же – «Перспективы работы этнографических музеев под открытым небом в России зимой». Но, даже не поминая перечисленные названия статей, по одному только этому названию можно сделать вывод, что журнал «Тальцы» – не узковедомственный, не местечковое издание, – это журнал, претендующий (и по праву!) на всероссийский охват проблем музеефикации и музеелогии как таковых. А потому Тальцы и «Тальцы» – явления всероссийские, я бы обобщил – явление выдающееся. То есть вместе – уникальное явление российской культуры, рожденное энергетикой Прибайкалья. А потому, по совокупности перечисленных признаков, я занес его в свой личный перечень аномальных мест России на одно из первых мест в разделе «Историко-краеведческая жизнь России».
И, конечно, «базой» для сравнения для меня послужил Саратов. Ибо, если то, что делается в Саратове в этом плане, – нормально, то Тальцы и «Тальцы», – несомненно, – аномально. Если же, дело обстоит наоборот, и Тальцы – явление нормальное и обыкновенное среди тех, что должны совершаться для людей (как хотелось бы так думать!), то Саратов – очевидная аномалия по сравнению с нормой. Чтобы подчеркнуть это различие, назову еще одну статью из журнала, автором которой является Любовь Скрипкина, зав. научно-методическим отделом Государственного Исторического музея (Москва): «Роль нового гуманитарного знания для создания и проектирования экспозиций историко-краеведческих музеев». («Тальцы», № 2 (9), 2000).
Обратили внимание на год? Двухтысячный! Саратов в то время находился относительно данной проблематики в глубоком средневековье. Далеко ли он продвинулся сейчас? Да и на какой базе ему продвигаться? Историко-этнографического музея под открытым небом нет, хотя база для него имеется. Это, по моему мнению, – Увек. У нас же есть лишь Национальная деревня на Соколовой горе, но это всего лишь карнавальное приложение к культурной политике областной власти. Не более.
И это «карнавальное приложение» не идет ни в какое сравнение с Архитектурно-историческим музеем Тальцы. О нем рассказ – в следующем очерке.
(Продолжение следует)
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
